Свадьба Эмбер
Шрифт:
– Пути назад нет, - сказал он спокойно.
– Мы заключили договор. Мы связаны с тобой до конца жизни.
Она устало пошевелила плечами, безуспешно пытаясь освободиться от прикосновений, лишающих ее последних сил, и прошептала:
– Помоги мне пройти через это!
– Мы побудем несколько минут внизу, - пообещал он, - а потом я скажу, что мы уходим.
– Я... я хочу сегодня побыть в одиночестве, Джейк, - сказала она, останавливая его руку, когда он пытался помочь ей встать.
– Ты не мог бы лечь спать где-нибудь еще - и зайти за мной утром?
– Сожалею, - отрезал он, - но об этом не может быть и речи.
Он поколебался, словно бы подбирая слова,
– Видишь ли, Эмбер, мне нужно кое-что рассказать тебе, когда мы останемся одни. Это связано с твоими родителями, и я думаю, что ты должна это знать.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Прошла целая вечность, прежде чем Эмбер и Джейк смогли отправиться по залитой лунным светом тропинке к ее коттеджу. Праздничные звуки волынок остались позади. Повинуясь какому-то импульсу, она обернулась и помахала Стюарту, который стоял в одиночестве и был легкоузнаваем, потому что был большой, как амбарная дверь, а волосы у него были такие же непокорные и рыжие, как у нее самой. И все же его вид заставил ее обеспокоиться сильнее, чем когда-либо. Его огромная фигура в шотландской юбке выглядела непривычно сгорбленной и озабоченной.
– До свиданья!
– крикнула она, но из-за бриза ее голос, вероятно, не долетел до ее крестного.
– Позвони мне в Вестминстер, если понадоблюсь!
– проревел он, и Эмбер услышала, как рассмеялись гости.
Несмотря на свои тревоги, она тоже улыбнулась. Бедный Стюарт! Его могли бы услышать даже коровы, пасущиеся в полумиле отсюда! Да и зачем юной новобрачной может понадобиться грубый старый медведь Стюарт, разве что... разве что он знает, что впереди ее ждут неприятности.
Она поежилась, и Джейк тут же снял с себя куртку.
– Возьми, - сказал он и накинул куртку ей на плечи, не сводя с нее внимательного взгляда. Атласная подкладка приятно нежила кожу. Его учтивость пришлась Эмбер по душе. Она знала, что гости наблюдают за ними с террасы, поэтому позволила Джейку обнять ее за талию.
Весь вечер ее нервы были на пределе. Джейк настоял на том, что не будет ей ничего объяснять, пока они не останутся наедине, и повел ее в зал. Было уже около двух часов ночи, а гости, казалось, нисколько не устали.
Она с беспокойством заметила, что карие глаза Стюарта все чаще останавливаются на ней. Кроме того, враждебность между Джейком и Стюартом становилась все более явственной. Раньше, до свадьбы, они неплохо ладили, но с тех пор что-то изменилось. Она чувствовала мрачную решимость Джейка и упрек, почти что мольбу, во взгляде Стюарта. Странно было наблюдать такое настроение в этом жестком, грубоватом, несгибаемом человеке. Тревога Эмбер нарастала. Взаимная неприязнь между этими двумя близкими ей людьми была связана, скорее всего, с тем, что Джейку известно что-то о ее родителях. Видимо, Стюарт не хотел, чтобы и она узнала об этом. Страх перед неизвестным так сильно терзал ее, что она готова была закричать. Джейк помог ей справиться: он пригласил ее на медленный вальс и увлек в танцевальную залу. Эмбер склонила голову ему на плечо, стараясь, чтобы никто не заметил ее смятения. Со стороны, наверное, они выглядели романтично. Если бы кто-нибудь знал, что творилось в эту минуту в их душах!
Приятная музыка, ярко освещенный свечами зал, ослепительные бальные наряды дам и мелькание клетчатых шотландских юбок - Эмбер ничего не замечала. Ею владела одна мучительная мысль: что же сделали ее родители и откуда Джейк знает об этом?
Они прожили всю жизнь в имении Каслстоу, в нескольких милях к югу от Обана,
– Что с моими родителями, Джейк? Расскажи мне, иначе я сойду с ума.
– Хорошо, подожди, пока мы не доберемся до твоего коттеджа.
Ей захотелось его ударить, развернуться и наброситься на него с кулаками, и стучать по этой мускулистой груди до тех пор, пока не последует какая-нибудь другая реакция взамен того самодовольного тона, который он выбрал: «Мне лучше знать, что тебе нужно»...
– Пойми, ты играешь со мной, как кошка с мышкой, - отрывисто проговорила она, стараясь унять охватившую ее злость.
– Мои родители, Стюарт, Каслстоу - это все, что имеет для меня значение.
– Знаю, я не слепой, - сухо ответил он.
Его тон раздражал ее все больше и больше. Он вел себя как человек, который собирается объяснить ребенку, что никакого Санта-Клауса не существует.
Эмбер взглянула на Джейка. Ветер растрепал его черные кудри. Но в нем самом была какая-то замкнутость, напряженное ожидание развязки, и она чувствовала, как с каждым шагом ее сердце бьется все чаще. Уступать он явно не собирался. Хотя в груди у нее все кипело, она постаралась взять себя в руки. В любом случае в ее жизни есть кое-что постоянное, в этом она может быть уверена. И будет отстаивать ценности Каслстоу до конца, чего бы ей это ни стоило.
– Тогда ты должен понять: я хочу, чтобы ты любил Каслстоу так же, как и я люблю его. Столько всего случилось в моей жизни... Мне необходимо остаться здесь, необходимо чувствовать себя дома, в безопасности, - быстро проговорила она дрожащим голосом.
– Но ведь ты по своей воле уехала отсюда, чтобы работать в «Юнит», - небрежно возразил он.
– Да, - согласилась Эмбер.
– Предложение свалилось на меня совершенно неожиданно, я тогда оканчивала университет. Мэри Смит проводила беседу в нашей группе. Мы с ней разговорились, и она сразу же предложила мне работу. Я не могла отказаться, это была такая чудесная возможность.
Вдали виднелся белый песчаный пляж, Эмбер слышала шум волн, разбивающихся о камни. Этот звук казался ей сладкой и родной музыкой. Все пространство впереди занимали вересковые пустоши, в которых и приютился ее домик. Над крыльцом мягко и гостеприимно светился фонарик.
– Когда приходится уезжать, я скучаю по Каслстоу, - продолжала Эмбер. Джейк понимает, насколько глубоки ее чувства, с облегчением подумала она, когда он согласно кивнул.
– Я очень тоскую по дому. Но при этом понимаю, что дети беженцев тоже скучают по дому, а ведь они такие маленькие, Джейк! Как ни грустно мне быть вдали от дома, но я знаю точно, что никогда не смогу жить в ладу с собственной совестью, если сейчас сдамся и брошу их на произвол судьбы.