Свадьба Морского царя. Книга пятая
Шрифт:
На одном из перекрёстков стоял трухлявый, покосившийся столб, на котором на одном гвозде висела деревянная стрела-указатель. На стреле в лучах закатного солнца пламенели слова, выведенные старинными кроваво-красными буквами: «Пиратская Дыра».
– Что означает это диковинное название, дядя? – спросила Барабара, провожая глазами зловещую надпись.
– Это место казни морских разбойников, моя дорогая, – рассеяно ответил доктор Мартиниус, вертя во все стороны длинным носом. – Там их сначала вешают, а потом сжигают в специальной печи. Я читал в «Гведском курьере», что недавно в Пиратской Дыре казнили знаменитого пирата Извергса. Жестоко, конечно, но… А вот и море, друзья мои!
Путешественники прильнули к окнам. Почтовый
– Ура, Синее море! – воскликнула Барабара и восторженно захлопала в ладоши. Доктор Мартиниус издал писклявый смешок. Мельхиор страдальчески скривился. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Необъятное, бурлящее море, незнакомые запахи и звуки вызывали в нём какое-то тревожное чувство.
Почтовый дилижанс проехал ещё немного вдоль берега и остановился перед внушительным зданием старинной постройки. Казалось, что ему около трехсот или даже четырехсот лет. Здание было сложено из массивного дуба, почерневшего от времени. На крыше выстроились в ряд высокие дымовые трубы, чьи силуэты вырисовывались в быстро темнеющем небе. По второму этажу шёл сплошной балкон с узорными перилами. Карнизы поддерживали грудастые кариатиды. Над большой парадной дверью деревянные панели образовывали геральдический щит с надписью «Hic habitat felicitas» 5 . Дверь в парадной была закрыта, но веерообразное окошко вверху её слабо светилось.
5
Здесь живет радость (лат.).
Кучер дилижанса трижды проиграл в рожок короткий сигнал и объявил:
– Гостиница «Двуглавый петух», уважаемые дамы и месьеры! Наша поездка закончена. Прошу освободить дилижанс.
Часть вторая. Гостиница «Двуглавый петух»
Глава IV. Ужин при свечах
Гостиница «Двуглавый петух» оказалась одной из тех очаровательных старомодных гостиниц, в которых вся мягкая мебель подбита конским волосом, тяжёлые двери со сверкающими медными гвоздями оснащены бронзовыми табличками с указующим перстом руки, охваченной кружевными манжетами вокруг запястья, и никогда не бывает слишком рано для плотного завтрака или слишком поздно для обильного ужина.
– Добро пожаловать в «Двуглавый петух»! – приветствовала квакенбуржскую троицу стоящая за конторкой женщина, когда они, нагруженные баулами, вошли в гостиницу. – Меня зовут мадам Петуния. Я хозяйка этой гостиницы.
Мадам Петуния, – крупная, цветущая дама – была одета в приличествующее её положению чёрное крепдешиновое платье с обнажёнными по локоть руками. Её величественное, властное лицо, отлично подошло бы какому-нибудь отлитому из бронзы генералу верхом на коне с воинственно задранным хвостом. Толстые пальцы были унизаны массой колец. Облик хозяйки гостиницы довершал завитой, похожий на грозовую тучу, парик с изрядной порцией пудры.
– Нам нужны три комнаты, любезная мадам Петуния, – пропищал, задыхаясь под тяжестью багажа, доктор Мартиниус.
– На ваше счастье, уважаемые,
Барабара и Мельхиор недоумённо переглянулись. Свадьба Морского царя? Это что ещё за штука? Но доктор Мартиниус не удивился.
– Значит, свадьбу Морского царя ещё не играли? – спросил он хозяйку.
– Нет-нет. Она начнётся только послезавтра, благородный сьер…
– Бенедикт Мартиниус, нотариус из Квакенбурга, к вашим услугам, – отвесил нотариус почтительный поклон.
– …благородный сьер Мартиниус, – продолжила мадам Петуния. – Каждая комната стоит десять гведских крон в сутки. В эту цену входят завтрак, обед и ужин. В нашем «Двуглавом петухе» мы знаем толк в доброй еде. Должна сказать, повариха у нас отменная. Если бы вы попробовали её копченого осетра по-ориентски, вы бы язык проглотили! А как замечательно она готовит лобстеры! Их не стыдно подать к столу самого короля Флориана, храни его Гведикус! Про горячие овсяные лепёшки с маслом и ветчиной я уж и не говорю. Пальчики оближешь! Ведь овсяные блюда – это народная еда поморских гведов, как картошка у гвинов в Фиолетовой стране. Но, если вы не хотите питаться в гостинице, рядом есть астерия «У кота-рыболова», её легко узнать по коту с удочкой на вывеске, кабачок «Жирное пузо» и пивнушка «У поддатого боцмана». На любой вкус, так сказать.
– Нас вполне устроят ваши обеды, любезная мадам Петуния, – устало улыбнулся доктор Мартиниус. Он достал кошелёк и насыпал горку серебряных монет перед хозяйкой. – Вот, пока за семь дней. Думаю, мы пробудем у вас не меньше недели.
Мадам Петуния спрятала деньги в ящик конторки и приказала, повысив голос:
– Эй, Фантик, возьми у сьера нотариуса баулы! Отнеси их в мансарду, а потом вернись за багажом остальных гостей. Да попроворней, бездельник!
К доктору Мартиниусу подскочил мужчина неясного возраста в синей шерстяной ливрее с красным бархатным подбоем, сине-зелёном полосатом трико и шляпе с петушиными перьями. Красный галстук дополнял его яркий наряд. Обращала на себя внимание внешность мужчины: огромная, размером с ведро, голова, коротенькие ножки, торс взрослого человека и внушительный горб на спине. Горбун взял из рук нотариуса баулы и потащил их по лестнице наверх.
– Можете пока оставить вещи здесь, уважаемые, а Роза проводит вас в ваши комнаты, – предложила мадам Петуния. – Эй, Роза!
В холле гостиницы появилась дородная, миловидная женщина в белом, как у сестры милосердия, чепчике с оборками. На ней была тёмно-синяя блузка с чёрным воротником-жабо и несколько юбок под белым фартуком с вместительными карманами. В отличие от хмурого Фантика, её жизнерадостное круглое лицо пылало радушием.
– Прошу за мной, уважаемые гости, – приветливо произнесла Роза.
Наверх вела великолепная лестница с резными перилами из дуба и столпами, увенчанными фигурами щитодержателей со щитом, на котором красовался герб – двуглавый петух.
Барабару поселили в комнату, похожую на обычную девичью горницу: довольно просторную, с двумя альковами, закрытых пологами, и с божественным ароматом. Роскошный куст герани в красивом горшочке из розового дерева стоял на каминной полке возле большого зеркала в старинной раме. Сам камин, сложенный из кирпича, занимал место между окон. Противоположная стена была под наклоном, так как комната располагалась под самой крышей. В комнате находилась высокая кровать, тоже старинной работы, под тяжёлым балдахином на четырёх подпорках, с занавесями из бархатной ткани. На кровати лежала пуховая перина, толстое одеяло и горка разнокалиберных подушек в вышитых льняных наволочках. В одном алькове стоял высокий платяной шкаф, щедро изукрашенный резными виноградными гроздьями, цветами и листьями, а в другом – туалетный столик с выдвижными ящичками, покрытый кое-где потрескавшемся чёрным лаком.