Свадьба отменяется. Смотрины
Шрифт:
– Принцесса Рашильда-Зинатра-Галирия рада ещё раз приветствовать вас, ваша светлость. Она выражает вам глубочайшее сочувствие в связи с вашим недугом, искренне верит в целебную силу этой замечательной воды и надеется, что она поможет вам как можно скорее окончательно исцелиться, – равнодушным голосом переводчицы протараторила официальное приветствие Милли, но Дорд расслышал в её голосе какие-то неожиданные нотки.
То ли усталость, то ли печаль. Неужели эти ловеласы так сильно её напугали? Он осторожно скосил глаза на Бранта и нахмурился. Бравый капитан изо всех сил пытался изобразить каменное изваяние, безразличное
– Благодарю вас, принцесса, и буду рад видеть вас и ваших братьев за ужином. – У Дорда брови сами поползли вверх от изумления, когда он услышал это приглашение брата – ни о чем таком они не договаривались. – И будьте любезны, представьте меня вашей прелестной спутнице.
По хорошенькому личику Галирии, засиявшему, как одуванчик под солнцем, едва Райт произнёс своё приглашение, при упоминании о её прелестной спутнице промелькнула почти откровенная досада.
– Зальмия, седьмая дочь эмира Харилии, Кобердуллы Лучезарного, – тем же официальным тоном произнесла Милли и вежливо отступила в сторону, пропуская ближе к лжегерцогу очередную принцессу.
Дорданд напрасно с тревогой ожидал от Эртрайта после официального представления и нескольких вежливых дежурных фраз приглашения на ужин харильской принцессы, однако кузен упрямо молчал, и, потоптавшись возле них положенное время, принцессы распрощались, чтобы отправиться дальше или к своим экипажам.
Легкие коляски, в которых прибывали к источнику дамы, положено было оставлять чуть поодаль, во дворах гостеприимных горожан, в сезон зарабатывающих на этом порядочные суммы. Мужчины обычно приезжали верхом и лошадей оставляли там же, а постепенно обретая друзей и симпатии, выбирали и общее место для транспорта. Брант сообщил Дорду, что намерен высылать пару гвардейцев вперёд, занимать места и приказать им не останавливаться в одном дворе два раза подряд.
Секретарю ничего не оставалось, как одобрить такую предосторожность и в очередной раз с тоской помянуть дядю и своё наивное представление о процедуре выбора невесты.
После принцесс подходили познакомиться и поздравить герцога с приездом невесты рангом пониже. Среди них были чересчур затянувшая период девичества княжна из восточных имгантских провинций, явно пропущенная шпионами королевы из жалости, несколько графинь и баронесс из Эквитании и дочка одного из степных ханов, правителя довольно крупного кагала.
Последнюю принесли в щедро украшенном полудрагоценными камнями и дорогими шелками паланкине мускулистые носильщики. Но, хотя это экзотическое средство передвижения заслуживало внимания и само по себе, а с интригующе полуприкрытого прозрачной вуалью смуглого личика восседавшей в нем принцессы загадочно поблёскивали прекрасные тёмные глаза, все мужчины вытаращились не на неё. Сбоку от паланкина невозмутимо выступала Риселла, тоже успевшая совершенно преобразиться – строгое монашеское одеяние послушницы полностью скрывало волосы и шею, оставляя открытым лишь лицо, с самым постным видом взиравшее на лжегерцога и его эскорт.
Сзади Дорда послышался сдавленный всхлип, но он и не подумал оглядываться, чтобы выяснять, кто именно не сумел справиться с эмоциями – один из гвардейцев или сам Дрезорт.
Залпом глотнув воду, кольнувшую горло солёными иголочками, герцог с тревогой следил за как-то странно
Кузен, до отвала наслушавшийся в детстве от многочисленных родственников занудных нравоучений, внешне правильных, но по сути спесивых и лицемерных, терпеть не мог такие шутки и никогда не прощал. Как он сумел сегодня сдержаться, когда вообразил, будто Гизелиус придумал свою болезнь только ради розыгрыша, до сих пор непонятно. Наверняка просто от потрясения не нашёл сразу достаточно язвительных выражений. И хорошо, что не нашёл… Дорд до сих пор помнит помертвевшее лицо едва не свалившегося магистра. Да и жена его волновалась совершенно искренне… такое всегда заметно.
– Тайлихон, дочь хана Дехтияра, соправителя объединённых степных кагалов, поздравляет его светлость герцога Анримского с благополучным прибытием в это поистине дивное место, – заученно произнесла ровным голосом Риселла и безучастно уставилась на Райта.
– Благодарю вас, принцесса, да ниспошлют боги свои благодати на ваши земли, – с еле заметной издёвкой вежливо произнёс Райт на недурном ошемском наречии, глядя в тёмные глаза Тайлихон. – Я искренне рад, что учил ваш язык, и теперь вам не понадобится переводчица, мы сможем беседовать и без посторонней помощи.
Лицо Риселлы осталось бесстрастным, а ханская дочка едва заметно повернула голову и кому-то кивнула.
Невысокий и пузатенький степняк в кричаще дорогой национальной одежде как шарик выкатился из-за паланкина и что-то зашептал на ухо чуть склонившейся к нему Риселлы.
– Ханшалли Тайлихон счастлива услышать ваше приветствие на родном языке, – выслушав толстяка, невозмутимо сообщила Риселла лжегерцогу, – Но вынуждена с прискорбием сообщить, правила приличия её народа не позволяют девушкам разговаривать с посторонними мужчинами. Поэтому обойтись без помощи толмача не представляется ей допустимым, и она будет очень огорчена, если вы решите настоять на своём.
– Нет, – разочарованно пробормотал Райт, – я не буду настаивать… но хотел бы пригласить принцессу на обед, если такое не возбраняется правилами её народа.
– Ханшалли принимает приглашение и желает знать, когда именно состоится этот обед? – пошептавшись с толстяком, вежливо осведомилась Риселла.
– Завтра, – с решимостью осуждённого объявил Райт, понимая, что его переиграли, – официальное приглашение гонец привезёт с утра.
– Ханшалли благодарит и обещает обязательно приехать, а официального приглашения не нужно, в степи достаточно просто слова уважаемого человека, – невозмутимо сообщила Риселла, и паланкин, покачиваясь, неспешно поплыл прочь.
Все сопровождающие ханшалли с таким же неторопливым достоинством двинулись следом.
Герцог явственно рассмотрел тень насмешливой улыбки, скользнувшей по строго сжатым губам травницы, однако не счёл нужным вмешиваться в их разговор. Но теперь он не забудет спросить у Тренны, в какую это таинственную игру играют её ученицы?!
– Хррр… – заслышав донёсшийся из-за спины едва слышный рык, Дорд не выдержал и оглянулся.
Брант стоял неподвижно, вцепившись в рукоять оружия как в последнюю надежду, и только раздувающиеся ноздри да гуляющие по скулам желваки выдавали его ярость.