Свадьба по приказу

Антоник Татьяна

Сел на свое место, дождался, когда остальные устроятся.

— Готово, сын, — кивнула Екатерина Степановна, — за это можешь не волноваться.

— А к приезду моей жены все готово? — настороженно спросил он.

Заметил, как переглянулись между собой сестра и мать.

— Да, — хозяйка дома устало выдохнула. — Поселю ее в дальней комнате, в другом крыле, чтобы тебе не мешала. Горничных ей отобрала, тех самых, — она понизила голос, — которых ты рекомендовал.

Не самое удачное решение. Ольга должна жить с ним в смежных комнатах, но раз она

сама заявила о том, что отношений не будет, вряд ли обидится. Тогда и Женя беспрепятственно ходить к нему сможет, а чем Бестужева будет заниматься, его мало заботило.

— Хорошо, — мужчина удовлетворился ответом. — Тогда завтра можем вместе в столицу отправиться, погулять. Как вы на это смотрите?

Ярослав и Поля обрадовались, а вдовствующая княгиня никаких эмоций не выдала. Впрочем, если бы та не поехала, он не был бы против. Собирался с младшими с глазу на глаз поговорить, объяснить, чтобы те с Бестужевой не враждовали. Видимо, его первая нотация пролетела мимо их ушей, может, вторая поможет?

После окончания трапезы он специально навестил сестру. Девушка сидела за туалетным столом и расчесывала волосы. При появлении старшего брата, сильно удивилась.

— Что-то случилось? Маменьке плохо? — вскочила она со своего места.

— Нет, я пришел к тебе, — спокойно ответил князь. — Сплетня до меня дошла, что Ольга Юрьевна тебя обидела, это правда?

Сестру Сергей любил, возможно, даже больше, чем всех остальных родственников. Она такая милая, юная, наивная. И никому не позволит ее оскорблять или пугать, независимо от статуса человека. Да и как над таким прелестным, воздушным созданием можно издеваться?

Полина помрачнела, очаровательно насупилась.

— Да, Сереженька, — в глазах показались слезы. — Мы платья вместе мерили, я думала с ней подружиться, узнать друг друга получше, а она...

Девичьи всхлипывания усилились.

— Что она? — тяжело ему было смириться со словами Поли.

Ольга об этом случае и не вспомнила, вела себя, как... необычно, но он постепенно привыкал к ее характеру. Не укладывалось в голове, что Олюшка, которую дома постоянно ругали и злословили на ее счет, сама решилась на подобное.

Ну, а как сестре, родной крови, не поверить? Между Долгорукими и Бестужевыми столетия противостояний. Вдруг и Юрий Вениаминович вложил в разум невесты, что ей ненавидеть его семью стоит?

— Сказала, что выдаст меня замуж за первого встречного! Что мать во вдовье имение отправит, а брата в армию, — окончательно завыла Полина и кинулась к нему обниматься.

— Планы будет трудно осуществить, — похлопал он девушку по спине. — Не нервничай так, не убивайся. Ничего с тобой, Ярославом и матушкой не случится, я не позволю.

— А Евгения? — в последний раз всхлипнула барышня.

— Все-то ты знаешь, — возмущенно произнес князь. — Это уже не твоего ума дело.

Не любил он, когда младшие в его любовные дела совались. Стыдился немного, осознавал, что ведет себя непозволительно, но и отказываться от горничной не собирался.

Попрощавшись с Полей,

ругался на себя сквозь зубы, нет бы быть осмотрительнее.

Такая тоска брала, что детям все известно, и что сам он во всем виноват. Зато хоть в спальне его встретили без упреков, жалоб и истерики.

Кажется, Женя приняла свою новую роль любовницы, смирилась. Завидев Долгорукого в дверях, горничная встала с его постели, одетая в одну ночную рубашку, подошла, пока он переводил дух, и обвила руками его шею.

— Я очень скучала по вам, барин.

Он обнял ее к себе, притянул и... странное дело, ничего не почувствовал. А ведь сам звал к себе, требовал, чтобы пришла.

— Я тоже, — ответил больше машинально. — Подождешь немного? Я ванную приму, переоденусь.

— Я могу помочь, — предложила любимая.

И он повернулся к ней, думал позвать с собой, звучало сладко, очень заманчиво, но по какой-то идиотской причине из головы не выходил образ будущей жены. И фраза Федора, ругавшего его на чем свет стоит.

Своим поведением он явно супругу обижает. Прежде чем забываться в объятиях Евгении, следовало более основательно обсудить этот вопрос с Бестужевой. Она хоть и в курсе про любовницу, но может разозлиться из-за будущего.

— Нет, сегодня не надо. Лучше расскажи, чем ты все это время занималась, — сел он в кресло, развязывая шелковый галстук.

— Вы передумали, барин? — Евгения смешалась.

Она, очевидно, расстроилась. Напугало ее, что Сергей после долгой разлуки не сжимает ее талию, не целует, не укладывает в постель.

И столько в ней покорности, смирения, безропотности. Распущенные волосы разметались по плечам. Аж до злости пробирает этот робкий образ.

— Да, прости, — признал он. — Видимо, я устал сильнее, чем предполагал. Если не хочешь со мной разговаривать, можешь к себе пойти, отдохнешь после тяжелого дня.

— Да какой же он тяжелый, — прощебетала девушка. — Вашу матушку словно подменили. Она на меня не серчает, перестала прогонять. Вот когда вы супругу, — голос у нее дрогнул, — в дом приведете, тогда все и изменится.

Новости Долгорукого удивили. До этого Екатерина Степановна подобной сердечности не проявляла к крепостной, наоборот, делами ее заваливала. И как бы тот не требовал, чтобы Женю от всей работы освободили, вдовствующая княгиня его приказы игнорировала. Увещеваний хватало дня на два, и снова-здорово.

— О чем ты? — он подался вперед.

Горничная, заметив, как он сел, воспользовалась положением, обошла его и устроилась на мужских коленках.

— Я все сказала, барин, — она машинально погладила его по затылку, обнимала, ласкала. — Госпожа меня лишь к невесте вашей направила, пояснила, что это ваше же повеление.

И хотя она старалась скрыть истинное отношение к происходящему, но все равно в воздухе упрек прозвенел.

— Да, это я приказал, — признал он, — касаясь Евгении. — Не ссорься с Ольгой, будь мила и добра. Я ведь предупреждал, что обо всем с ней договорился. Станется, вы и дружить начнете.