Свадьба с риском для жизни, или Невеста из коробки
Шрифт:
Борис вышел довольно скоро. Если бы Ася двинулась за ним на собственной машине, у нее было бы мало шансов вызнать адрес «той квартиры». Однако на темные «Жигули», прицепившиеся ему в хвост, Борис не обращал ровным счетом никакого внимания. И привел свою благоверную прямо к цели.
Когда Борис скрылся за дверью квартиры, которую он открыл собственным ключом, все еще потрясенная до глубины души Ася отправилась шататься по двору. Во дворе, несмотря на сгустившиеся сумерки и неважную погоду, было довольно оживленно. Люди собирались кучками, а те, которые шли с работы, застревали возле подъездов. Настороженная Ася
Ася тотчас же задалась вопросом, способен ли ее муж на убийство из-за женщины. Она уже допустила мысль о том, что Борис влюблен в коварную Лютикову. Единственное, что удерживало ее от решительных действий, это звонок Бориса Костику. Интересно, а этот-то каким боком привязан к супружеской измене брата? То, что это измена, она не сомневалась с самого начала. Борис в последнее время был постоянно занят, невероятно хмур и неразговорчив. Подруги наперебой убеждали Асю, что это и есть явные признаки мужской неверности. Ася готова была сражаться за мужа, вот только не знала, как и с кем. Теперь же ситуация коренным образом изменилась.
Просто позвонить в ненавистную квартиру на третьем этаже и посмотреть, как поведет себя Борис, Ася считала делом бесперспективным. Борис был хитрым и ужасно умным, иначе как бы он зарабатывал большие деньги? Он обязательно придумает какую-нибудь чертовски убедительную отговорку. Нет-нет, его надо было застукать на месте преступления, в обнимку с роковой женщиной Лютиковой. Вот тогда…
Ася обошла дом по периметру и осмотрела фасад. И тут на одном из балкончиков увидела собственного мужа, который глядел за горизонт, барабаня пальцами по перилам. Ася быстро сосчитала, какой по счету этот балкон от края дома, и отступила поближе к стене, чтобы муженек ее чего доброго не увидел. Прохожие же могли подумать, что она разглядывает подарки в магазинной витрине.
«Как же мне проникнуть в эту дурацкую квартиру? – переживала Ася. – И даже лучше – на балкон? Чтобы увидеть и услышать все, что необходимо?» Дом был старый, и балкончики оказались небольшими, с металлическими прутьями. Находились они на значительном расстоянии друг от друга, и перебраться, допустим, с балкона одной квартиры на балкон другой не было никакой физической возможности. Оставалась крыша. Ася подумала, что на крыше есть масса предметов, за которые можно зацепить веревку. И уже по веревке спуститься вниз. Страшно, конечно, но все же не смертельно. Внизу – навес над магазином, все-таки одним этажом меньше. Кроме того, Ася не собиралась срываться вниз – она не растяпа и не слабонервная барышня.
Для того чтобы слезть с крыши на балкон, необходимо было добыть веревку и соответствующим образом экипироваться. Асе ничего не оставалось делать, как возвратиться домой для тщательной подготовки ночной вылазки.
Мила тем временем сидела в своей квартире на табуретке посреди кухни и смотрела в одну точку на полу. Унылые, пессимистические, а порою даже очень страшные мысли царили в ее подсознании. Когда в дверь позвонили, она безразлично поглядела в глазок, и даже если бы увидела там неизвестно кого, все равно бы открыла.
Однако на пороге стоял не кто-нибудь,
– Ты совсем распустилась, Мила. Посмотри, на что ты похожа!
– Уйди, Орехов, у меня депрессия, – вяло ответила та. – Зачем ты пришел? Может быть, это ты хочешь убить меня? – Мила внезапно рассмеялась лающим смехом.
– Мне позвонила Ольга и здорово меня накрутила, – пояснил Орехов. – Якобы мой святой долг ехать и тебя охранять. Якобы кого-то убили в твоем подъезде, и ты поэтому не можешь ночевать одна. А ей ты не разрешаешь приезжать, потому что из-за тебя на нее было совершено нападение. Вот я и приехал.
– На кой черт ты мне сдался? – равнодушно спросила Мила. – Если меня захотят убить, ты вряд ли помешаешь.
– Кому? – сердито спросил Орехов. – Мы ведь уже договорились, что убить хотели Алика Цимжанова!
– Если тебе нравится так думать, я не возражаю. Кстати, а где твой комплект ключей от моей квартиры? – внезапно оживилась она.
– Валяется где-то здесь. Уходя, я ключи с собой не брал.
– Будто бы.
– Неужели после того, как ты осталась одна на этой жилплощади, тебя ни разу не потянуло сделать генеральную уборку? Разобрать углы и коробки? Тогда бы ты и нашла мои ключи.
– Знаешь, Илья, я почему-то не хочу, чтобы ты меня охранял, – призналась Мила, глядя на него тусклыми глазами.
– А кем тебе доводился этот, убитый? – с ноткой странной ревности в голосе поинтересовался Орехов. – Ольга сказала, будто бы он у тебя был телохранителем?
– Вот и ты доохраняешься, – вяло ответила Мила. – Так что лучше уезжай, Илья, подобру-поздорову.
– Ну, смотри, это твое решение, – пожал плечами тот и поднялся. – Потом не говори, что все тебя бросили на произвол судьбы. Я ведь помню, ты любишь жаловаться на обстоятельства и всех подряд обвинять в своих неприятностях.
Мила апатично фыркнула и подождала, пока за Ореховым захлопнется дверь. Потом отправилась в комнату и включила телевизор. Шел отечественный боевик со стрельбой и непрекращающимся матом. Где-то на середине фильма зазвонил телефон.
– Все чего-то от меня хотят! – вслух произнесла Мила и сняла трубку.
На проводе оказалась Татьяна.
– Шпатциков меня замордовал, – сообщила она на глубоком выдохе. – Надо срочно варить твою проклятую мазь, иначе будет светопреставление. Он оборвал мой домашний телефон и в поликлинике просто не дает проходу. Ты себе не представляешь! Мне пришлось соврать, что мазь у тебя особенная, и что ее можно варить только в полнолуние, в два часа ночи, когда вороны перестают каркать.
– Они разве так поздно перестают? – искренне удивилась Мила.
– Ну, я не знаю! – почему-то раздражилась Татьяна. – В конце концов, какая Шпатцикову разница? Он должен усвоить одно: что мази он еще какое-то время не получит. Думаю, ты еще о нем услышишь! Адрес свой ты сама ему написала, так он этим не удовлетворился, все расспрашивал, на какую сторону у тебя выходят окна. Жди, скоро он поселится у тебя на балконе.
– Я его не боюсь.
– Но ты-то, ты-то должна держать фасон! Неужели ты уже раздумала зарабатывать деньги? Так быстро? Только начав? Войдя, так сказать, во вкус?