Свадьба со взломом
Шрифт:
– А почему он живет в хижине?
– Говорит, мол, боится упустить свою русалку.
– Русалку?
Шерли вздохнула.
– Это долгая история… Тимоти у нас художник. Ему предложили работу на киностудии. Снимали научно-популярный фильм. Про мифы кельтов.
– Как интересно!
– Куда как интересно! – Шерли снова вздохнула. – Кто знает, может, если бы не этот дурацкий фильм, Тимоти был бы сейчас здоров. Видно, заработался совсем, вот и свихнулся!
– А вы не обращались к психиатрам? – осторожно спросила Флоренс. –
– Да я не одного врача к нему приводила! А толку-то? Говорят, мол, в пределах нормы. – Она с возмущением хмыкнула. – Ничего себе норма! Бросил квартиру, живет в развалюхе, целыми днями смотрит в море… Я тебе так скажу: им самим лечиться надо!
Подходя к хижине, Флоренс немного нервничала, но Тимоти оказался высоким седовласым мужчиной приятной наружности и, несмотря на спартанский образ жизни, весьма ухоженного вида.
Он пригласил ее в свое жилище.
Флоренс нерешительно вошла и восхищенно ахнула: все стены хижины были испещрены замысловатыми рисунками морских нимф.
– Какая прелесть! Это ваши рисунки?
Тимоти чуть заметно кивнул.
– А вы не хотите заняться иллюстрацией книг? У вас очень оригинальный стиль.
– Я рисую русалок, – с достоинством ответил он. – Только русалок.
Флоренс молча обошла хижину, не зная, что еще сказать, и хозяин дома, словно заметив ее смущение, бесстрастным тоном объявил:
– Извините, но я должен вернуться к работе.
– К какой работе? – вырвалось у Флоренс.
– Смотреть в море, – объяснил он, беря в руку бинокль, висевший у него на груди, и взглянул на нее так, будто это она чокнутая. – А вы что подумали?
– Видно, у нас в роду по мужской линии нелады с головой, – ворчала Шерли на следующее утро, когда Флоренс рассказала ей о своем визите. – Один торчит на утесе и ждет свою нимфу, другой убежал от своей и месяц носу не кажет!
– Шерли, я не знаю, что мне делать! – Флоренс чуть не заплакала. – Почему Мейсон мне не звонит? Почему не приезжает на выходные?
– Не знаю, – нахмурилась Шерли. – Но узнаю. Сегодня же вечером позвоню этому паршивцу!
– Куда ты пропал? – с ходу спросила она брата, едва он поднял трубку.
– Никуда я не пропал. Просто много работы.
– А ты подумал о Флоренс?
– А что с Флоренс?
– Мейсон, не морочь мне голову! – вышла из себя Шерли. – Неужели она тебе безразлична?
После долгого молчания Мейсон признался:
– Нет. Она мне не безразлична.
– Ну, так чего же ты ждешь?
– О чем это ты?
– А ты не знаешь? – возмутилась она. – Бедняжка по тебе тоскует. Ну, просто извелась вся!
Мейсон вздохнул.
– Шерли, не дави на меня. Ладно?
– Боишься влюбиться? Да?
– Не твое дело, – огрызнулся Мейсон. – Сам разберусь.
Терпение у Шерли лопнуло.
– Знаешь, что я тебе скажу? Ты просто трус!
Прячешься от жизни среди своих кодексов, где
На том конце провода долго молчали, а потом Мейсон, не скрывая раздражения, сказал, как отрезал:
– Приеду, когда смогу.
– Смотри, не опоздай!
– Спокойной ночи, Шерли. – Мейсон решил поменять тактику. – Не советую лезть в чужую жизнь. Ведь ты не Господь Бог. – И повесил трубку.
В эту ночь Мейсон долго не мог уснуть. Снова и снова он думал над словами Шерли. Конечно, он неравнодушен к Флоренс. Настолько неравнодушен, что не смеет вернуться и встретиться с ней. Он надеялся, что его чувство со временем ослабнет и сойдет на нет. Но пока на это не было даже намека.
Флоренс жила в его мыслях днем и ночью. Он скучал по ней так, что порой не мог спать. Разве можно тосковать по человеку, которого едва знаешь? О чем он тоскует? Может, всего лишь о пустой мечте?
Мейсон старался убедить себя, что так оно и есть, но тщетно. Он тосковал по женщине из плоти и крови, которую держал в своих объятиях. И тосковал так, что испытывал физическую боль.
Так почему же он не позволяет себе любить Флоренс? Что с ним происходит? Ответа Мейсон не знал. Может, Шерли права? Неужели он на самом деле прячется от жизни?
Подожду еще немного, уговаривал он себя. Мне нужно время. Разберусь с делами и поеду.
Пошел второй месяц, а Мейсона все не было. Теперь Флоренс знала наверняка: она беременна. Это открытие сначала ошеломило ее, а потом наполнило спокойствием и силой. Она смотрела в зеркало и не узнавала себя: перед ней была другая Флоренс. Она прикоснулась рукой к животу. Скоро все изменится. Больше она никогда не будет одна.
Флоренс не поделилась своей тайной ни с кем. Ни с Шерли, ни с родителями, когда они заглянули к ней перед отъездом в Лондон. К несказанному удивлению Флоренс, они явились к ней вдвоем – без Генри и Линды.
– А у нас для тебя новость! – сообщила с порога мать. – Взгляни, какое чудо! – И она протянула руку с новым бриллиантовым кольцом. – Что скажешь?
– Очень красивое! – подтвердила Флоренс. – А что за новость?
– Фло! – с пафосом произнес отец. – Мы с твоей матерью решили снова быть вместе. Что скажешь?
На миг Флоренс утратила дар речи, а потом твердо заявила:
– Я – против.
Родители в изумлении вытаращили на нее глаза.
– Как? – выдохнул отец.
– Детка, но ты же сама говорила, что мне нужен мужчина постарше, – залепетала мать, – а теперь…
Флоренс упрямо мотнула головой и повторила:
– Я – против. Вы что, шутите? Или решили заключить шотландский брак? – Она хохотнула. – Объявили, что вы муж и жена, пожали ручки и все?
– Фло, твой юмор неуместен! – с обидой заметила мать. – Во-первых, мы с отцом не шотландцы, а во-вторых, шотландский брак отменили, – проявила осведомленность она. – Если не ошибаюсь, еще до Второй мировой войны.