Свадьба
Шрифт:
Хотя он плотно завернул ее в плед, это не помогло; единственное, чего сейчас хотелось Коннору, – сорвать с Бренны и плед, и рубашку.
Но вместо этого он стоял и смотрел вдаль.
– Я так благодарна тебе, что ты думаешь об этом. Он был озадачен ее словами.
– Благодарна? – Да.
Он посмотрел на нее тяжелым взглядом:
– Ну и о чем, по-твоему, я думаю?
– Об успокоении.
Коннор не засмеялся. Она все равно не поймет, что его рассмешило. Может быть, когда-нибудь
– Ты мне так еще и не объяснила, чего хочешь.
– А когда ты был маленьким, неужели твоя мама…
– Она умерла.
– Мне очень жаль.
– Почему?
– Да потому, что она умерла. А отец? Разве он никогда не утешал тебя?
– Нет.
– Почему?
– Он умер. Вот почему.
– Коннор, ну неужели не было никого, к кому ты мог бы обратиться, когда был маленьким мальчиком?
Он пожал плечами:
– Мой брат Алек.
– А он тебя утешал?
– Нет, черт побери!
От одной этой мысли ему стало противно.
– И что, не было никого, кто бы заботился о тебе?
Он снова пожал плечами.
– Моя мачеха, Юфимия, но она не могла утешить ни меня, ни своего сына Раена, потому что внезапная смерть отца разрушила ее жизнь, она до сих пор его оплакивает. Она даже не может вернуться на мою землю – так сильно она страдает.
– Должно быть, она очень любила твоего отца.
– Конечно, любила, – нетерпеливо ответил он. – Ну и сколько должно длиться утешение?
Боже мой, ну как ответить на его вопрос?
– Да не думаю, что долго. Ну, знаешь, иногда муж может просто похлопать жену по плечу, проходя мимо и давая понять, что он заботится о ней. Мой отец, например, все время так делал. Правда, сейчас, когда я вспоминаю об этом, я должна признаться, что совсем не уверена, что именно так он утешал маму или проявлял к ней свои чувства.
Она изящно повела плечами. Оказалось, не так-то просто объяснить ему то, что она хотела. Бренна попыталась подыскать другой, более удачный пример.
– Может, другие мужья обнимают жен и…
– Тебе что больше нравится?
– Извини, пожалуйста, ты о чем?
Грубый тон, которым он повторил свой вопрос, должен был означать одно: а ну-ка давай поторапливайся.
– Лучше, чтобы я тебя обнял или похлопал по плечу?
Он безнадежен! Утешение должно исходить из глубины сердца Коннора, которое подсказало бы ему, что делать. Но ведь этому надо учиться годами, жить в заботливой семье, расти в любви и ласке, и она это знала. Если бы она так не боялась того, что должно было случиться с ней этой ночью, она бы смогла получше все объяснить ему.
Но сейчас Бренна с трудом вспомнила бы, как ее зовут.
– Понимаешь, это не искусство владения мечом. Здесь нужна искренность, непринужденность и… – Она остановилась,
– Ты сама понятия не имеешь, о чем говоришь. Она вздохнула:
– Да, наверное.
Все это давно уже перестало его забавлять.
– Так чего же тогда мы тут стоим?
– Никогда бы не подумала, что ты такой нетерпеливый. Ну что ты делаешь?
– Вытаскиваю твои волосы из-под пледа.
– Зачем?
– Я так хочу.
– А ты всегда делаешь, что хочешь, да?
– Если бы я всегда делал, что хочу, ты давно лежала бы на спине.
Она больше не пыталась отталкивать его руки. Зачем продолжать спорить с ним? Она же не могла запретить ему прикасаться к ней – он вдвое больше и сильнее ее. Она собрала все остатки своей гордости, чтобы показать ему, как прекрасно она умеет владеть собой.
Коннор быстро поправил волосы Бренны, и руки его оказались на удивление нежными, когда прикоснулись к ее шее. Дрожь удовольствия пробежала по спине Бренны, настолько приятным было это прикосновение. Но еще приятнее и неожиданнее было для нее то, что он не стал на нее ворчать, а сам поправил то, что его раздражало.
В детстве ей постоянно твердили – то у нее одно не так, то другое не в порядке, без конца делали замечания, требовали исправляться. Она думала, что и с Коннором будет то же самое: он начнет ее пилить, читать ей нотации – словом, ее ожидает та же скука, что и с родителями, братьями и сестрами.
Коннор больше не собирался ждать. Он крепко взял ее за руку и повел к приготовленной им постели. Удивительно, но она не противилась.
– Я должна тебя предупредить, у меня редко бывает все в порядке! – вдруг выпалила она.
– Мне не важно, как ты выглядишь.
– Разве?
– Конечно.
Минуту-другую она обдумывала его слова, прежде чем поняла, что они возвращаются в лагерь.
– А куда мы идем?
Он снова услышал панику в ее голосе. Боже, как ему надоело терпеть это! Неужели все девственницы такие невозможные?
– Что мне сделать, чтобы унять твои смешные страхи?
– Мог бы начать с того, чтобы не кричать на меня. И они вовсе не смешные.
– Отвечай на мой вопрос!
– Ну, ты можешь… сказать что-нибудь приятное и обнадеживающее о…
– О первой брачной ночи?
Он мог бы дать хоть тысячу вариантов ответа, но все они отразили бы только его собственные чувства.
– Твоя неуверенность беспокоит меня.
– Во всяком случае, ты останешься жива.
– Что?! Я останусь жива?
Он улыбнулся, услышав в ее голосе гнев.
– Да тебе понравится. Возможно.
Она с недоверием посмотрела на Коннора, но продолжала идти дальше, а это было единственное, что его сейчас заботило.