Свадьбе быть, или смертельный полет грифона!

Очеретяная Галина Васильевна

Одевалась я очень быстро, но дверь так и не смогла открыть. Меня заперли. Теперь я действительно оказалась в клетке.

Растерянно опустилась на кровать. Что же делать? Умирать в столь юном возрасте я была не намерена, но выхода не видела.

Через полчаса мне принесли поесть.

— О, приговоренную, перед смертью решили покормить? — ядовито процедила я, наблюдая, как горничная выставляет на стол тарелки. И это была не Ферана. За спиной новенькой горничной маячил страж.

Князь, таким образом, показал, что больше я для него не представляю

ни интереса, ни ценности.

Гарпии на мое замечание не отреагировали, а через минуту оставили меня совершенно одну. Услышала только, как в замке проворачивается ключ. Перестраховались, чтобы не сбежала. Магию не применили.

Есть хотелось неимоверно. Желудок требовательно бурчал, но я упорно сидела на кровати, поджав под себя ноги ни на сантиметр, не приближаясь к еде, а потом истерично расхохоталась.

Какой абсурд! За что меня казнить то? Как говорит мамуля «статья притянута за уши», но мне даже оправдателя не предоставили, а сразу зачитали приговор. Театр абсурда не иначе.

Вскочив с кровати, выместила всю злость на еде. Одной рукой смела все на пол. Послышался звон битой посуды. С каким-то нездоровым наслаждением наблюдала, как травяной отвар растекается по белоснежному ковру, пачкая его. Стекло слишком хрупкое, так как укрепляющая магия, едва я прикоснулась к нему, рассеялась, поэтому с легкостью разбилось, несмотря на мягкость ковра. Жирные пятна от мяса некрасивыми кусками украшали все тот же ковер. Сок от мяса брызнул в разные стороны, пачкая стены.

Никого. Думала, на грохот сбегутся, но нет. Я действительно осталась один на один с мыслью, что завтра моя жизнь оборвется.

Грустно? Несправедливо? Стоит ли мое молчание таких жертв? Но и рассказав правду — итог будет тот же. Этот мужчина слишком нас ненавидит, чтобы простить и помиловать, а просить… просить я не буду и достойно своей расе приму свою участь, какой бы она ни была.

Мамочка прости свою глупую дочь.

Глава 49

Ночью я не сомкнула глаз. Разве можно уснуть перед собственной казнью?

Забилась в угол кровати, подтянув под себя ноги, обнимая колени, утыкаясь в них подбородком.

Плевать на беспорядок в комнате, на то, что мой желудок требует пищи, а голова кружится. Плевать, что от голода снова начало тошнить, а настойки Хемминга уже закончились.

Возможно ли, быть готовой к собственной смерти?

Нет. Конечно же, нет! К такому невозможно подготовиться. Сердце отказывалось верить в это, а разум твердил, что все это не игра и на рассвете моя жизнь оборвется.

Ненависть? А зачем она мне сейчас? Можно ли любить собственного палача? Смогу ли спокойно без слез взглянуть на него? А он? Сможет ли сам привести приговор в исполнение? Не дрогнет ли рука?

Жизнь и смерть ходят по одному лезвию ножа, и только от колебания ветра зависит, кто выстоит на этом острие, кто сумеет удержать равновесие, балансируя на грани.

Луна безлико заглядывала в мое окно и была единственным свидетелем моих слез.

Поднялась

с кровати, прошла к окну и открыла его. Порыв ночного ветра сразу же обласкал меня своими холодными объятиями. Поежилась, обнимая себя за плечи руками. Повязка не мешала, хотя смысла в лечении больше не видела. Возможно, не нужно было меня ловить у самой земли. Так бы смерть моя была быстрой и не от рук любимого мужчины.

А сейчас ожидание. С каждой секундой смерть шла мне навстречу, словно насмехаясь.

Ночь. Тишина. Одиночество.

Декран.

Жесткий правитель, жестокий лидер, но я люблю его. Небо, как же я люблю этого мужчину.

В голове проносились тысячи мыслей о нем. О том, как мы с ним выбирались из плена, выживали на корабле, как он отыскал меня в океане едва живую после встречи с кракеном. Он все это время заботился обо мне, опекал. Даже готов был отдать себя удивительной исчезнувшей с хроник Мидарана загадочной расе драконов только для того, чтобы я жила, чтобы меня отпустили. Вспомнился поцелуй, когда мы оказались на суше. Пусть он и сделал это со злости, но я его запомнила навсегда. Много чего мы пережили вместе и я, даже предположить не могла о таком исходе.

Декран считает, что вправе решать мою судьбу, но я не его подданная, а нелепые обвинения настолько сырые, что хочется рассмеяться в лицо этому палачу.

Словно какая-то несуразная театральная постановка. Почему же меня не отправили в темницу к другим приговоренным, а оставили в прежних покоях пусть и под замком. Для чего все это?

Выглянула из окна. Высоко. Замок стоит на вершине скалы и, если попытаюсь выбраться через окно, то наверняка сорвусь. Веревок нет, а связывать между собой простыни не вариант. У меня их нет в таком количестве. Глупая затея побег через окно. Дверь тоже заперта. Помощи ждать не откуда. Никто не пойдет против князя.

Холодно. Передернула плечами, прикрыла окно и вернулась в кровать.

Сколько часов еще до рассвета? Сколько мне мучится ожиданием? Смириться с собственным приговором не могла, но и сейчас я ничего не могу изменить.

Секунды складывались в минуты, минуты в часы. Время тикало, стремительно приближаясь к рассвету.

Сердце рвалось на части. Предательство. Очередное предательство с его стороны. Прекрасно понимаю, что я для него никто и все его речи о якобы симпатии и любви банальный треп, чтобы заставить меня сказать правду о себе, но мне так хотелось верить ему, в его чувства.

Ложь. Все оказалось ложью.

Злиться на Декрана было бессмысленно. Мне было жаль его. Почему вместо раздражения и былой ярости сейчас я испытываю к нему жалость? Это неправильные чувства. Как может приговоренный жалеть своего палача? Я должна его ненавидеть и презирать, но почему то не могу. Слишком сильны во мне чувства.

Снова слезы. Опять молча плачу в подушку.

Лежа в кровати, в голове шло отрицание происходящего. Я ведь не могу умереть. Это неправильно.

Он зол на меня, за мое молчание, но разве это повод для такого приговора?