Свадьбе быть, или смертельный полет грифона!
Шрифт:
— Лари, — стушевался Декран.
— Я сделала то, что лучше всего у меня получается и заметь, что две детские бессмертные жизни намного ценнее одной человеческой.
— Твоя жизнь не менее ценная для меня, — проворчал Декран. — Я в ответе за тебя.
— Ты в ответе за свой народ, — перебила его. Кажется, буря миновала. — Сегодня я есть, а завтра меня нет, поэтому не нужно зацикливаться на моей жизни. Я пока умирать не собираюсь, — Декран поднял с пола книгу и, прочитав название, положил ее на стол. — У себя на Родине я и не из таких передряг выбиралась.
— Я беспокоюсь о тебе, — он снова сделал шаг в мою сторону.
— Побеспокойся
— Ты мне запрещаешь? — удивился князь.
— Какая проницательность, — съязвила я. — Знаешь, мне не сильно хочется пахнуть тобой. Меня сегодня только ленивый не обнюхал, — а ведь мое человеческое обоняние не позволяет так остро ощущать запахи. — Это знаешь ли, не радует. Можно было сразу написать табличку «Я переспала с князем» и пройтись с нею по городу. Результат был бы тот же. Спасибо, конечно, что не отказал, — тут я скривилась, вспоминая ночные мольбы. — И замечу, что теперь кроме твоего запаха на своем теле, я ни о чем другом думать не могу, а значит, со своей миссией ты справился и о Ралоке я вспоминаю реже. Отличная замена получилась, — подло, знаю, но ничего не могу с собой поделать. Он сделал мне больно. Как бы я не храбрилась, сердце неприятно мучительно ныло.
— Какая же ты дура! — выплюнул злобно Декран.
— Пошел вон, — холодно процедила я.
Дура. Именно дура, идиотка, мазохистка. Влюбилась в него без памяти и ничего не могу с этим поделать. Ненавижу себя за собственную слабость. Как я хочу его сейчас обнять, поцеловать, прижаться всем телом, но не могу себе этого позволить. Унижаться не буду. Выпрашивать любовь мужчины подавно. Ночью было помутнение и сейчас я жалела о содеянном. Но если повернуть время вспять, то снова бы повторила свой безумный поступок.
— Ненавижу тебя, — прорычал яростно он.
Стремительно преодолев несчастные пару метров, прижал меня к стене и впился в губы злым, жестким поцелуем. Опешила от такого напора, но сопротивляться была не в силах. Ответила. Ответила со всем жаром и страстью, оплетая Декрана ногами, цепляясь пальцами за волосы. Он буквально кусал мои губы, отчего они начали саднить. Язык Декрана нагло хозяйствовал во рту.
На нас словно безумие нашло. Я была в одной ночной рубашке. Ему не составило труда оголить мои ноги и руками сжать ягодицы, прижимая к налитому силой паху. Декран терзал меня, а потом, высвободив на свободу свое возбуждение, одним резким движением ворвался в меня. Толчки были грубыми и быстрыми. Не было ни нежности, ни прелюдии. Он словно наказывал меня, брал то, что считал по праву своим. Моего согласия естественно никто не спрашивал.
Было ли это насилием? Однозначно нет. Скорее это безумие страсти. Я точно ненормальная мазохистка. Наслаждалась им, принимала все его жесткие прикосновения и млела в руках мужчины.
— Декран, — простонала хрипло я, прижимаясь еще ближе к телу гарпия.
Я очень тонко, остро ощущала его внутри себя. Каждый толчок, каждое резкое движение — все это отзывалось во мне неимоверным наслаждением. Как же я люблю его!
— Ненавижу, — прорычал Декран, изливаясь внутрь меня, шумно, рвано дыша, придерживая меня руками за ягодицы, прикусывая ключицу. Наши тела были мокрыми от пота. Гарпий с остервенением терся об меня. В моей голове туман и я не сразу сообразила, что шепчут его губы. — Как же я тебя ненавижу человечка, —
— Ублюдок, — зло процедила я, отпихивая от себя этого козла. Чувствовала себя использованной и грязной. Мной просто воспользовались.
Декран не сопротивлялся, а покинув мое тело, отнес на кровать, бережно уложив в нее.
— Илария, как же я ненавижу тебя, — с отчаяньем в голосе повторил Декран. Глаза сияли неестественным синим цветом. Он начал отступать, а губы все продолжали шептать. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу…
Я еле сдерживала слезы. Смотрела в глаза Декрана и видела в них неприкрытую ненависть. За что он так со мной? Почему? Если ненавидит так сильно, тогда зачем приходит, зачем держит возле себя в своем Замке? Ответа не было.
Декран пятился к двери, как трус, по пути поправляя брюки. Безумец. Он явно одержим.
Когда же дверь закрылась с той стороны, я дала волю слезам и, уткнувшись в подушку разрыдалась. Не знаю, как долго продолжалась моя истерика, но ее прервала Ферана.
— Вот выпей, — она протянула мне стакан с водой. — Там успокоительное, — пояснила гарпия. Неужели Декран побеспокоился?
Отказываться не стала и залпом выпила содержимое стакана. Я с этим гарпием истеричкой стану.
— Спасибо, — поблагодарила девушку. — Декран? — ткнула пальцем в сторону стакана, а Ферана лишь утвердительно кивнула.
Как предсказуемо. Наговорил гадостей, окунул в помои, а теперь считает, что успокоительным все можно это стереть?
— Ужасно выглядишь, — Ферана осмотрела мою помятую немного порванную рубашку, искусанные опухшие от поцелуев губы и даже воздух втянула рядом со мной. Глаза сощурились, и девушка скривила губы в подобии улыбки. Я все прекрасно поняла. Вот же гад. Опять пометил меня.
— Я в ванную, — и спустив ноги с кровати, прошлепала в соседнюю комнату. Почувствовала, как по ноге стекает липкая жидкость. Декран, чтоб ему икалось. Наверняка и этот аромат интимной близости уловила Ферана. Чертово гарпиевское обоняние.
Как же я была зла и обижена на него, но ведь ему от моих чувств и эмоций ни холодно, ни жарко. Совершенно бездушный гарпий. Беспокоится только о себе, а на простую человеческую девушку ему ровным счетом наплевать. Прибила бы.
Выйдя из ванной, Фераны в комнате уже не было, но на кровати лежала свежая ночная рубашка.
Сейчас я была спокойна, а в голове прояснилось. Наверняка, травяной успокоительный отвар подействовал. Медленно вырисовывался план.
Дистанция. Нужно держать с ним дистанцию, хотя это будет очень сложно, учитывая напор гарпия.
Откинув голову на подушку, прикрыла глаза. Как же сохранить свое сердце в этом холодном, ледяном айсберге? Можно ли бороться с собственными чувствами?
— Мамочка, как же ты мне сейчас нужна, — тихо пробормотала в пустоту.
Лучше бы я продолжала любить Дамиана — этот образ из подросткового возраста. Теперь я четко осознала, что любовь к нему была нарисованная и придуманная мною. С Декраном же все иначе. Вляпалась я по самую макушку.
Декран не пришел этой ночью. И правильно. Я бы ему глаза выцарапала за такое отношение к себе. Возможно, я что-то делаю неправильно, поэтому он решил, что может вести со мной подобным образом? Надменен, циничен, холоден и однозначно безумен. Сложный и непростой гарпий Декран.