Свадебное путешествие

CHRISTINE ARNOTHY

VOYAGE DE NOCES

Перевод осуществлен по изданию: Christine Arnothy. Voyage de Noces

Ouvrage publi'e avec l’aide du Minist`ere francais charg'e de la Culture – Centre national du livre

Издание осуществлено с помощью Министерства культуры Франции (Национального центра книги)

Дизайн – Александр Архутик

Сан-Франциско

после полудня был похож на глянцевую почтовую открытку Оранжевое солнце золотило сине-лиловую водную гладь, испещренную белыми пятнами парусов. На городских улицах толпы изнывавших от жары прохожих то и дело расступались, чтобы освободить дорогу очередному набитому туристами автобусу. Продавцы цветов предлагали купить их красочный товар. Расположившиеся на тротуарах бездомные бродяги размышляли о бренности бытия. Мелкие торговцы наркотиками спешили разойтись по своим делам, в то время как крупные дилеры дремали за тонированными стеклами своих роскошных автомобилей. Воздух пьянил и погружал в сон.

У мэтра Стэнли собрались главные действующие лица одного довольно щекотливого дела. Речь шла о крупном наследстве, которое оспаривалось Ником Фэрбенксом, племянником покойной, и адвокатом, нанятым некой влиятельной сектой для представления ее интересов.

Еще с утра мэтр Стэнли потерял душевный покой. Ему пришлось принять лишнюю половину таблетки, чтобы унять сердцебиение. Несмотря на то что мэтр умел обходить острые углы, он опасался бурного выяснения отношений между заинтересованными сторонами. К тому же наследник, высокомерный и не сдержанный на язык молодой человек, не внушал ему большой симпатии.

Мэтр принимал посетителей в своем кабинете, расположенном на седьмом этаже старого административного здания. По той причине, что прошло уже десять дней после того, как к нему в последний раз заглядывала уборщица, здесь царили беспорядок и запустение, а в оконные стекла бились две жирные мухи.

Ник Фэрбенкс пришел на встречу с небольшим опозданием. К джинсам он, по-видимому не случайно, подобрал зеленый пиджак и дешевый галстук, купленный в первом попавшемся ему на глаза магазине. Похоже, что Ник хотел таким образом продемонстрировать полное пренебрежение к предстоящим переговорам, которые были ему не по душе. Он пожал руку мэтру Стэнли, пробормотав себе под нос несколько соответствующих случаю банальных фраз: «Моя любимая тетушка слишком рано покинула этот суетный мир. Какое несчастье!» Мэтр Стэнли кивнул головой в знак согласия и представил Ника мэтру Лестеру, призванному защищать интересы секты «Счастливые на Земле», которая имела безупречную репутацию. Ник опустился в кресло перед столом, специально установленным для чтения завещания, в то время как мэтр Лестер устроился в глубине комнаты. Он сливался с обстановкой кабинета словно крокодил, чье покрытое чешуей тело можно было легко принять за плывущий по реке ствол дерева.

Мэтр Стэнли заметил, что его секретарша забыла поставить рядом с внушительной стопкой документов, касающихся наследства Фэрбенкса, дежурный стакан воды. Одна только мысль о том, что его лишили возможности прервать чтение под благовидным предлогом промочить горло, выводила его из равновесия. Откашлявшись, он посмотрел в сторону Ника. Предполагаемому наследнику было на вид лет двадцать шесть. Короткая стрижка, колючий взгляд темно-серых глаз.

Мэтр Стэнли торопливо прочитал второстепенные пункты завещания, чтобы поскорее перейти к главному.

– «Безусловным и безоговорочным условием, которое надлежит выполнить моему племяннику, чтобы войти во владение

оставленным мною наследством, является следующее: в течение двух месяцев, начиная со дня его ознакомления с моей последней волей, ему надлежит оформить отношения с его близкой подругой Анитой Карреро. Ник должен остепениться. Эта девушка, прирожденная мать семейства и хранительница домашнего очага, сумеет обуздать его страсть к приключениям. Этот брачный союз положит конец дружбе Ника с Робином Раскиным. Последний должен навсегда исчезнуть из жизни Ника».

Ник резко откинулся на спинку кресла. Мэтр Стэнли поднял голову:

– Господин Фэрбенкс? Вы хотите что-то сказать?

– Нет, мэтр. Я просто не смог сдержать своего волнения.

– Я понимаю. Она так любила вас.

Мэтр задержал взгляд на молодом человеке. Эта короткая пауза помогла ему перевести дух. Он продолжил:

– «Ник обязан порвать отношения с Робином Раскиным, поскольку эта дружба неизбежно приведет его к моральному и материальному краху».

Ник сделал протестующее движение.

– Простите мэтр, что перебиваю вас. Не уточнила ли моя тетушка, каким образом мне следует снимать штаны, когда я вхожу в туалет? Или же она дает мне советы, как вылечиться от какой-то болезни?

– Господин Фэрбенкс, каким бы ни было ваше мнение как наследника, закон требует уважения к покойной. Если вы находите условия данного завещания неприемлемыми и невыполнимыми для вас, никто не мешает вам заявить об этом здесь и сейчас. Вы подпишете надлежащий документ об отказе от наследства и отправитесь на все четыре стороны. Наследство тотчас перейдет в собственность секты «Счастливые на Земле».

Ник обернулся.

Мэтр Лестер кивнул ему и улыбнулся. Он так потел от волнения, что затуманились стекла его очков.

– Мы еще не закончили, – ответил Ник. – Продолжайте. Я слушаю вас.

«Было бы слишком хорошо, если бы он сейчас встал и вышел», – подумал мэтр Стэнли. Он выпрямился. Нельзя поддаваться отрицательным эмоциям: ему не грозило получение тетушкиного наследства. Приходилось рассчитывать только на почасовую оплату своего труда…

– «Я многие годы оплачивала учебу Ника во Франции. И в настоящее время он по-прежнему проживает в этой стране за мой счет. В случае если на момент вскрытия настоящего завещания мой племянник будет состоять, к счастью для меня и к несчастью для Аниты Карреро, в любовной связи с какой-либо француженкой, с которой он познакомился во время своих частых поездок во Францию, и захочет жениться на ней, он получит дополнительно из суммы, предназначенной для подарков моим друзьям, один миллион долларов, а также дом в Динаре, приобретенный в 1948 году. Я включаю это условие в завещание в память об одном французе, которого я любила когда-то. В этом случае Анита Карреро получит мое жемчужное ожерелье стоимостью около 170 тысяч долларов вместе с устными извинениями Ника».

Ник перевел дыхание. Он испытывал такое чувство, словно с его плеч свалилась гора: ему дали отсрочку. У него было в запасе какое-то время, чтобы что-то предпринять. Он попробовал прощупать почву:

– Я уважаю волю моей тети, но мне кажется, хотя я и не юрист, что принуждение к браку в подобной форме противоречит общественной морали и, следовательно, не имеет юридической силы.

– Господин Фэрбенкс, я не думаю, что вы сможете оспорить в суде условия завещания, – сказал мэтр Стэнли. – Требования вашей тетушки отвечают самой высокой морали. Любой суд окажется на стороне составительницы завещания. А вы сами, разве вы не заявляли о своем намерении жениться на Аните Карреро?