Свадебные колокола

Брокуэй Конни

— А где мистер Пауэлл? — самым безразличным тоном спросила Эвелина.

— Он ушел сразу же после вас. Поискать его?

— Нет-нет, — торопливо отказалась Эвелина. — Я просто так поинтересовалась, куда он ушел.

Мэри кивнула:

— Пойду все-таки поищу его. Вам явно хочется поговорить с ним…

— Нет! — воскликнула Эвелина, лихорадочно подыскивая какое-нибудь правдоподобное объяснение своему интересу к Джастину. — Дело в том, что мистер Пауэлл вообЩе не должен был находиться здесь. — Объяснение звучало удачно и правдиво. — Он обещал не попадаться на глаза миссис Вандервурт, когда она приедет. — Эвелина вдруг остановилась,

пораженная догадкой, и беспомощно взглянула на Мэри. — А вдруг он действительно уехал, а?

Мэри фыркнула, словно мысль показалась ей совершенно вздорной.

— Меня, конечно, его дела не касаются, — пояснила Эвелина, — но если бы он уехал сейчас, то его отсутствие существенно осложнило бы работу. Дом очень старый. Здесь есть множество такого, о чем только ему известно. Возьми, например, хотя бы дверь в погреб!

— Дверь?

— Да, дверь в винный погреб, — кивнула Эвелина. — Кто бы мог догадаться, что дверной замок там захлопнется сам по себе? Что-нибудь не так, Мэри? Ты как-то странно смотришь.

— Все в порядке, Эвелина. Просто я задумалась о странностях старых домов и старых дворецких.

— Какое отношение имеет одно к другому? — наморщив лоб, спросила Эвелина.

— Просто это старая французская поговорка.

— Вот как? Ну ладно, я ухожу. А ты продолжай заниматься тем, чем занималась.

— В таком случае я займусь Баком.

— Что? — резко остановившись, воскликнула Эвелина.

— Я шью ему ливрею для свадебного торжества. Не может же он везти новобрачных в одежде из домотканой материи.

Эвелина покраснела. Почему-то в последнее время ее одолевали грязные мысли.

Мэри протянула руку и потрепала ее по щеке.

— Проснись, спящая красавица, — ласково промолвила она и выпорхнула из холла, наверное, отправилась на поиски Бака.

Эвелина поспешила в противоположном направлении, испытывая настоятельную потребность укрыться в уединении своей комнаты, чтобы собраться с мыслями. Она закрыла за собой дверь, заперлась изнутри и бросилась на кровать.

Она все еще чувствовала на себе его руку, слышала его голос, ощущала его вкус. Она стала теперь настолько безнравственной особой, что даже почти не обратила внимания на то, что миссис Вандервурт чуть не застала их в момент… совершения безнравственного поступка. Он целовал ее, и ей нравился его поцелуй. А ему нравилось целовать ее, в чем она ни капельки не сомневалась.

С мужчинами она всегда была исключительно осторожна. Со времени своего первого выезда в свет она тщательно наблюдала за всеми нюансами отношения мужчин к себе. Она научилась быстро распознавать притворный интерес к себе, что помогало ей первой положить конец ухаживанию. Бывало, конечно, что она и влюблялась, но она никогда не позволяла себе верить во что-то серьезное.

Нет, она, несомненно, могла бы поймать себе мужа. Как-никак она была внучкой герцога. Но она не хотела «ловить мужа», потому что, реально оценивая собственную внешность, она так же реально оценивала и положительные качества, которыми обладала. Она гордилась своими достоинствами и не вышла бы замуж за человека, который их не ценил бы.

А что происходит с гордячками? Они так и живут весь век в одиночестве. Вот так-то.

Она тряхнула головой, не позволяя жалеть себя. Она умненькая, способная, умелая, востребованная. Она нужна тетушке Агате. Нужна своей семье. Нужна миссис Вандервурт.

А теперь еще нужна и Джастину Пауэллу.

Она расслабила напряженно

приподнятые плечи. Сердце у нее сладко защемило. Непривычная теплая волна радостного удовлетворения прокатилась по ее телу.

Все великолепно. Подготовка к свадебному торжеству шла без каких бы то ни было осложнений. Все, что она задумала, чудесным образом претворялось в жизнь. Под ее бдительным оком монастырь «Северный крест» после векового запустения вновь обрел не то чтобы великолепие, но некоторое своеобразное величие. Самое же главное заключалось в том, что Джастин Пауэлл настолько увлекся ею, что потерял голову!

Прежняя Эвелина Каммингс-Уайт и Эвелина Каммингс-Уайт, какой она была еще утром, пытались заставить ее, нынешнюю, принять во внимание некоторые обстоятельства и проанализировать факты. Почему он ее хочет? Как долго будет он ее хотеть? И что будет потом?

Она не пожелала прислушиваться к их призывам. Перекатившись на спину, она прижала к груди подушку.

Она не желала умереть, так и не узнав, что в конце концов случается, если человек теряет голову. Нет, она, конечно, ни на секунду не допускала мысли о том, что Джастин Пауэлл женится на ней! Нелепо даже думать о подобном! Но он действительно хотел ее.

Она снова перекатилась на живот и закрыла глаза, мысленно заново пережив каждую секунду, каждое прикосновение, каждый взгляд, каждую ласку. Она тоже хотела его. И намерена получить то, что хочет. Но каким образом? Она открыла глаза. Ей нужен совет эксперта.

Вскочив на ноги, она направилась в другой конец коридора и постучала в дверь. Дверь мгновенно распахнулась, и как только Мэри увидела, кто пришел, ее физиономия расплылась в широкой понимающей улыбке.

Взяв Эвелину за руку, она втащила ее в комнату:

— Входи, малышка. Я тебя ждала.

Глава 17

Джастин шел по коридору, с раздраженным видом заглядывая в комнаты, мимо которых проходил. За последние шесть дней — с тех самых пор как миссис Вандервурт «застукала» их в винном погребе, — он всего лишь несколько раз издали видел Эви. По правде говоря, он не занимался специально ее поисками, потому что ждал прибытия «дьявольской машины», тем не менее поручил Беверли следить за ней.

Джастин умышленно старался как можно реже появляться в монастыре: обедая в городе, он имел возможность получать информацию обо всех новоприбывших, не считая гостей миссис Вандервурт, которых он решительно избегал. Его расспросы на тему: не попадались ли кому-нибудь на глаза люди с пострадавшими в драке физиономиями, не дали никаких результатов. Насколько он понял, в городе ни у кого не чесались кулаки и не возникало желания расквасить нос ближнему. А ведь синяки скоро пройдут и перестанут быть отличительным признаком, по которому можно установить личность нападавшего.

Последующие несколько дней Джастин провел на лесных дорогах вокруг Хенли-Уэллз, приказав Беверли следить за всем происходящим. Наконец-то он делал то, что ему и полагалось делать. И если он не виделся с Эви — и не испытывал искушения, — то он имел веское оправдание.

Что прикажете ему делать со всеми одолевшими его отвлекающими эмоциями? Они причиняли ему крайнее неудобство. Он никогда не был чрезмерно похотливым парнем, но теперь стоило ему представить себе Эви — такую нежную, такую податливую — в своих объятиях, как — на тебе! Одно воспоминание — и он уже в полной боевой готовности!