Свадебный альбом

Марусек Дэвид

К ним присоединилась другая Энн, поникшая.

– Ну?
– сказала она Энн.

– В самом деле, - поддержала та.

– Повернись, - попросила другая Энн, взмахнув рукой.
– Я хочу посмотреть.

Энн с радостью подчинилась.

– Твоя очередь, - сказала она потом, и другая Энн немедленно продемонстрировала платье. Энн восхитилась тем, как сидит на ней подвенечный наряд. Правда, очки немного портили общий эффект.

"Может, все еще обойдется, - подумала она.
– Мне так весело!"

– Интересно, как мы смотримся рядом?
–

спросила она, подводя вторую Энн к зеркалу на стене, большому, повешенному высоко, с наклоном вперед, так что можно увидеть себя словно бы сверху. Но смоделированные зеркала не дают отражения, и Энн была радостно разочарована.

– О, - ахнула Кэти, - взгляните!

– На что взглянуть?
– поинтересовалась Энн.

– На бабушкину вазу, - пояснила другая Энн.

На каминной полке под зеркалом стояла самая большая драгоценность Энн: изящная ваза из прозрачного синего хрусталя. Прапрапра-бабка Энн заказала ее у бельгийского мастера, Боллинже, величайшего резчика по стеклу в Европе шестнадцатого века. И сейчас, пятьсот лет спустя, ваза была так же совершенна, как в тот день, когда ее создали.

– Действительно!
– прошептала Энн, ибо ваза, казалось, излучала некий внутренний свет. Благодаря какому-то фокусу или блеску си-мограммы, но ваза сверкала, как озеро под луной, и глядя на нее, Энн чувствовала, что сияет сама.

– Ну?
– чуть погодя повторила другая Энн, и в этом коротком слове заключалось множество вопросов, сводившихся к одному: сохранить тебя или стереть?

Иногда сим создавали, когда Энн была в плохом настроении, и си-мулакр страдал от сознания непонятной вины или безутешной тоски, и тогда проще было проявить милосердие и уничтожить его, причем немедленно, по крайней мере, так считали все Энн.

– Все в порядке, - ответила она, - и если так всегда бывает, то я в полном восторге.

Энн внимательно изучала ее сквозь непроницаемые очки.

– Уверена?

– Абсолютно.

– Сестричка, - сказала Энн в очках (всегда обращалась так к своим симам и вот теперь так обратились и к ней).

– Сестричка, - повторила другая Энн.
– Это должно сработать. Ты мне нужна.

– Знаю, - кивнула Энн.
– Я день твоей свадьбы.

– Да. День моей свадьбы.

Гости на другом конце комнаты смеялись и аплодировали. Бенджамен... то есть оба Бенджамена были в своем репертуаре. Тот, что в очках, махнул им рукой. Другая Энн сказала:

– Нам пора идти. Я еще вернусь.

Двоюродный дедушка Карл, Нэнси, Кэти с Томом, тетя Дженнифер и остальные просочились сквозь стену. В окна врывались звуки польки. Перед уходом другой Бенджамен заключил другую Энн в объятия и, перегнув через руку, застыл в театральном поцелуе. Их очки столкнулись с глухим стуком.

"Какой счастливой я выгляжу, - твердила себе Энн.
– Это счастливейший день моей жизни".

Но тут свет померк, и ее мысли разлетелись стеклянными брызгами.

Как было велено, Энн и Бенджамен застыли неподвижно: рядом, но не касаясь друг друга.

– Это тянется слишком долго, - прошептал

Бенджамен, и Энн громко шикнула. Нельзя говорить, это может испортить симы. Но это и впрямь тянулось дольше обычного. Бенджамен уставился на нее голодными глазами и уже вытянул было губы для поцелуя, но Энн с улыбкой отвернулась. На дурачества у них впереди уйма времени.

Из-за стены слышались музыка, звяканье бокалов и невнятный разговор.

– Может, стоит проверить, как идут дела?
– пробормотал Бенджамен, переменив позу.

– Нет, подожди, - возразила Энн, хватая его за руку. Но ее пальцы прошли сквозь него, оставляя шлейф красочного шума. Она с веселым удивлением воззрилась на свою ладонь.

Из стены появился отец Энн, остановился при виде дочери и сказал:

– О, как мило!

Энн заметила, что на нем нет фрака.

– Вы только сейчас прошли сквозь стену, - заметил Бенджамен.

– Прошел, - согласился отец Энн.
– Бен просил меня заглянуть сюда и... сориентировать вас обоих.

– Что-то случилось?
– лениво осведомилась Энн сквозь пелену восторга.

– Ничего страшного, - отмахнулся отец.

– Что-то стряслось?
– вмешался Бенджамен.

– Нет-нет, - ответил отец Энн.
– Наоборот. Нам предстоит..
– Он огляделся.
– Да, именно здесь. Я уже и забыл, как выглядит эта комната.

– Свадебный прием?
– обрадовалась Энн

– Нет, ваша годовщина.

Бенджамен вдруг воздел руки к небу и воскликнул:

– Я понял! Мы симы!

– Умница!
– похвалил отец Энн.

– Все симы так говорят, верно? Просто никогда не ожидал, что сам стану симом!

– Молодец, что догадался. Значит, все в порядке, - кивнул отец Энн, направляясь к стене.
– Мы скоро будем.

– Погоди!
– окликнула Энн, но он уже исчез. Бенджамен обошел комнату, проводя рукой сквозь стулья и абажуры и забавляясь, как ребенок.

– Фантастика!
– восклицал он.

Энн было слишком хорошо, чтобы поддаться панике... даже когда другой Бенджамен, на этот раз в джинсах и спортивной куртке, во главе целой компании ворвался в комнату сквозь стену.

– А это, - объявил он, широким жестом обводя комнату, - наш свадебный сим.

Среди гостей были Кэти, и Дженис, и Берил, и другие парочки, которых она знала. Но некоторых она видела впервые.

– Замечаете, в какой пещере я обитал раньше?
– продолжал Бенджамен.
– Но Энн быстро навела здесь порядок! А вот и сама стыдливая новобрачная!

Он галантно поклонился Энн, а когда встал рядом со своим двойником, ее Бенджаменом, Энн рассмеялась, словно ее разыгрывали.

– Да ну?
– кокетливо воскликнула она.
– Если это сим, где ваши солнечные очки?

И верно, на визитерах не было очков.

– Наука не стоит на месте, - пояснил новый Бенджамен.
– Система совершенствуется! Ну не прелесть ли? Тебе нравится?

– Это правда?
– спросила она, улыбаясь гостям: пусть знают, что ее не одурачить.
– В таком случае, где же настоящая Энн?