Свадебный букет

Воск Степанида

Я застеснялась от собственной смелости. Мужчина же не такого вопроса ожидал, однако ответил:

— Тебе не нравится? — в голосе появилось напряжение.

— Нет. Нет. Что ты? Очень даже нравится, — я смутилась, а затем добавила, — означает ли это что ты бы хотел…ну…по-другому.

Лежащий рядом Семен сразу же расслабился и даже улыбнулся, открыто, во весь рот.

— Только если ты разрешишь.

— А мне не будет…э…несколько больно?

— А мы сделаем так чтобы не было, — Семен крепко-крепко прижал меня к себе. — Ты даже не представляешь как я тебя

люблю.

От прозвучавшего признания я даже рот открыла, настолько оно было неожиданным.

— Любишь? — переспросила я.

— А что тебя удивляет?

— Ну…не знаю…мы как-то не договаривались.

— То есть как не договаривались? — Семен посмотрел на меня. — Что значит, не договаривались? Разве для любви надо договариваться?

— Так ты вот про это хотел меня спросить? — догадалась я.

— Конечно. Ты же мне сказала все как есть? Ведь так? — он опять ждал моего ответа. — Ты же любишь меня?

— Я?!

— Нет?

— Как нет? Да. Да. И еще раз да, — воскликнула, приникая к груди Семена.

— А я уже переживал, что ты скажешь «нет», — признался в сокровенном мужчина.

— Это сильнее меня, — откровенность за откровенность. — Я так ждала от тебя звонка. Вчера и позавчера и два дня назад, а ты не позвонил.

Я уткнулась лицом в грудь мужчине. Все же я сказала это. Хоть и пыталась сдержаться, но обида была сильнее меня.

— Мне нужно было решить кое-какие неотложные вопросы…

— Понятно.

— Ничего тебе не понятно. Я развожусь. С Лизой. И ты согласилась выйти за меня замуж. Ты помнишь? — требовательно спросил мужчина.

— Ой, только не это, — от неожиданности я выдала, не подумав.

— Не понял.

— Не надо с Лизой разводиться. Живите себе на здоровье, — я молола явную чушь, если судить по взгляду Семена. Но я не могла иначе. Это что же будет, когда узнают обо мне, о нас. В конце концов узнают, что я развела Лизу. Нет. Этого не должно произойти, а иначе мне будет плохо.

— Что ты говоришь? — Семен точно не ожидал такой реакции на свои слова. Думаю, что он думал я буду прыгать от счастья, а я, наоборот, впала в уныние.

Я попыталась объяснить ему свою позицию, но он меня не слушал, говоря что это наша жизнь и мы должны ее прожить так как велит сердце, а не глупые домыслы. Я с ним не соглашалась. Мы так и не пришли ни к какому совместному решению.

Наконец, мужчина произнес, ставя точку:

— Я для себя все решил и сделаю так как надо. А с твоими страхами мы будем бороться по ходу жизни. И решать их тоже по мере образования. Понятно?

— Да.

— А теперь я хочу услышать, что ты меня любишь.

— Я тебя люблю, — потупив взор повторила за мужчиной. И это была чистая правда. Я поняла, что на самом деле не могу иначе относиться к Семену, что он для меня очень дорог и важен.

На работу мы попали лишь после обеда. А до этого валялись в кровати, вели разговоры ни о чем. Больше обсуждением серьезных вещей мы не занимались. Семен после моего признания прижал меня к себе крепко-крепко, как будто собирался передавить все косточки внутри. И в этот миг я впервые

подумала, что защищена от внешнего мира кольцом его рук, его телом. Никаких других обещаний не было, впрочем, как и разборов случившего. Мы вели себя как будто ничего не произошло.

Мое сердечко ныло, обрадовавшись словам мужчины, а разум кричал «подожди, слишком рано во что-то верить и надеяться». Уж слишком много я знала историй, когда девочки верили сладким речам, а потом оказывались у разбитого корыта. Лучше не обольщаться, чтобы потом не было больно и горько. Слова они же только слова. Мамина история жизни научила меня не жить в розовых очках, а стараться разглядеть за ними реалии настоящего. Вот потому я не особенно сильно старалась обращать внимание, на произносимое Семеном.

Мне было хорошо сейчас, и Слава Богу. Наверное, я слишком беспечна, раз решила жить настоящим, но мне так было проще. Я получала удовольствие от этого момента жизни, а о том что будет дальше старалась не задумываться.

Когда Семен рядом все благие мысли о греховности и порочности нашей связи улетали прочь. Это было как наваждение, что сильнее меня.

Сегодня я узнала Семена совершенно с другой стороны, как нежного и ласкового любовника. Оказалось, что он может быть и таким, а не только требовательным и авторитарным. Хотя, положив руку на сердце, я могу признаться самой себя мне нравился он всяким, если речь шла о чувственной игре.

— О чем ты задумалась? — спросил Семен, когда мы подъезжали к офису.

— О том, что ты делаешь меня счастливой, — призналась как на духу.

— Правда? — мужчина аж встрепенулся.

— А зачем мне тогда о том говорить?

— Ну не знаю, — протянул он. — Наверное, действительно, незачем. Ты не такая, как…

— Семен, — попросила я. — Вот только не надо меня с кем-то сравнивать. Я такая какая есть. Хорошая, плохая не знаю. Но такая. И пусть все так и остается.

Мне не хотелось участвовать в каком бы то ни было кастинге. Я предполагала, что у Семена было много женщин до меня, но быть одной из них я не хотела. В какой-то миг я поняла, что возьму от него то, что он мне может предложить, не прося ничего больше. Я знала, это своего рода самообман, попытка договориться с собственной совестью. Пусть будет так. Все равно дать мне то, что я хочу он не даст, а выпрашивать я не буду. Почему-то я не верила в слова о разводе. Слишком они были заманчивы, словно приманка перед ловушкой заблуждений.

В кабинет мы поднимались по раздельности. Я не стала дожидаться Семена, у него возникли какие-то проблемы с карточкой на стоянке машин.

Рабочий телефон сигналил не отвеченными вызовами, а в почтовом ящике было большое количество корреспонденции. Неужели все сговорились? Вот же, стоило пропасть с работы на полдня и уже столько проблем. Я не знала за что схватиться. В первую очередь решила просмотреть письма, а затем перезвонить по номерам в базе телефона.

Оглушающий стук двери о притолоку возвестил, что кто-то вошел. Я подняла голову чтобы в этот же миг встретиться с ненавидящим взглядом Лизы.