Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Свадебный круг: Роман. Книга вторая.
Шрифт:

— Те, кого коснулась война, все понимают, сознательные люди, — подвел итог Макаев.

В Алексее прорвалось ответное растроганное — о деревенской жизни, о Мишуне, который называет себя военным парнем. Прав Виктор Павлович. Подростки, перенесшие войну, надежные люди.

Макаев знал, куда тянул нить своих воспоминаний.

— И вот, Алексей Егорович, теперь хочется пожить по-настоящему. Без нужды, без оглядки. Ну, чтоб все было, как положено человеку, чего он достоин. Он ведь этого заслужил. А у нас едут гамузом на отдых. Сто душ. Разве отдохнешь?! На туристской базе тоже гвалт. В волейбол лупят. А хочется

уединиться, подумать, в баньке попариться. Покоя хочется. Для чего живем?! А если подумать, это ведь- мизер. Эх!

Однако Алексей не нашел в себе согласного душевного отклика на эти слова. Макаев живет в хорошей квартире, имеет машину. Пусть. Но почему дачу строит за счет колхоза? Если недоедал, если ходил в обносках, разве это должно оправдывать потуги на обогащение? Слишком удобное оправдание желания тащить в свой карман.

Алексей покосился на холеное лицо Макаева с форсоватыми седеющими бачками, на руки с аккуратными ногтями и отчужденно подумал, что, наверное, Макаев, бывая в парикмахерской, обихаживает свои ногти у маникюрши. Аристократ!

Алексею вдруг показалось, что Макаев в войну вовсе не голодал, потому что со своей изворотливостью и ловкостью умел вырвать кусок у другого. «Так оно и было, определенно так! — подумал Алексей, замыкаясь. — Вон и Надежду облапошил, увел у Гарьки».

И хоть Алексей понимал, что, возможно, было это не совсем так, ему не хотелось соглашаться с Макаевым. Воспитанная Серебровым, враждебность к Виктору Павловичу поднялась в нем.-

А Виктору Павловичу захотелось еще больше расположить неловкого, очкастого, склонного к сантиментам парня.

— У других отцы с чинами, а у меня был простой работяга… Пришлось и грузчиком, и дворником…

И Алексей мог бы рассказать, как он во время учебы в университете работал дворником. Трудновато пришлось на первом курсе. Денег у матери просить он не хотел и проявлял плюшкинское скопидомство, ища самый экономный способ пропитания. Утром он перехватывал, что придется, днем покупал буханку черного хлеба и уплетал его с мороженым. Он трезво и хитроумно рассудил, что в этой пище есть все, что требуется его организму: молоко, жиры, сахар, белки. Дешевый и калорийный обед.

Лекции университетских светил в ту пору заканчивались благодарными аплодисментами. Для Алексея Рыжова восторженные хлопки были сигналом к действию. В перерывы он жестоко преследовал и загонял в ловушку декана, интеллигентного, тонко воспитанного человека, привыкшего кланяться и улыбаться с немым восторгом смотревшим на него студентам. Алексей Рыжов перехватывал декана при входе на факультет, в дверях аудитории. На лице у него был один немой вопрос: как с общежитием? Наверное, он стал сниться декану по ночам, потому что тот, завидев его, пугался. Мрачный и неотвратимый Рыжов замирал напротив изящного декана.

— Я ночую на вокзале, из чужого общежития меня выгнали. Помогите.

У декана были ухоженные пальцы, сияющая свежестью рубашка, и Алексей чувствовал к нему почти классовую неприязнь.

— Я не знаю, как вы отнесетесь, — сказал однажды с робостью и деликатностью декан. — Но вас могут взять в общежитие, если вы… Если вы… — декан мялся, боясь произнести эти слова, — будете работать… — он снова устыдился такого предложения, — будете работать дворником. Мне так сообщили. Но это же будет мешать серьезной

учебе.

— Так чего же сразу-то не сказали, — все еще обижаясь и сердясь, упрекнул Алексей декана. — Я давно работу ищу. Да дворник — это такая хорошая работа. Да я… — Алексей задохнулся от привалившего счастья.

Алексей хорошо знал, что значит очистить восемьсот метров тротуаров. Приходилось подниматься часа в четыре утра, пока нет пешеходов. Он воинственно выскакивал с широкой дюралевой лопатой на мглистую улицу и, как бульдозер, теснил снег с панели. Пар валил от спины, под шапкой было мокро, а времени в обрез, и он не жалел себя. Вдруг выскакивали из общежития двое в спортивных костюмах. Один легко бежал, другой шел враскачку — его друзья Леня и Кузьма. Они хватали лопаты и со свежими силами легко и лихо расталкивали снег.

— Да я сам. Вам некогда, — жалко и благодарно лепетал он, тронутый этой неожиданной помощью.

Перед тем как уйти, он е гордостью оглядывал свой участок. Любо-дорого посмотреть. В нем поднималось дворницкое тщеславие. Жаль, что люди не замечают его стараний. Они видят, когда не расчищен снег и не посыпаны песком раскатанные места, когда падая, ломают руки-ноги. А когда все хорошо, они равнодушны. Иногда он даже наполнялся презрением к неблагодарному племени пешеходов.

Весной Алексея раздражали окурки, брошенные в подрезанные кусты акации и на газоны. Беспутная орда пешеходов. Попробуй повыметай из кустов окурки. Ему хотелось стать посреди тротуаров с мегафоном в руке и втолковать каждому, кто бросит окурок, как это нехорошо, какое неуважение к работе дворника. Но все эти огорчения были ничто по сравнению с утренней красотой: на Неве, ожидая подъема Дворцового моста, сонно стояли баржи, тихо светя блеклыми огнями. Река, мягкая, прирученная, бесшумно билась о гранит. Далеко проглядывались безлюдные, тихие улицы. Алексей надолго замирал с метлой в руках, не решаясь грубым звуком потревожить тишину.

Ах, эти белые ночи! Он стоял, упиваясь красотой, стараясь вобрать в себя и эту тишь, и светлынь неба, навсегда оставить в своей памяти картину безлюдного прекрасного города с его шпилями и куполами, с его ажурными решетками.

Но вот брякнул грузовой трамвай, мелькнул на пересечении улиц синий костюм утреннего бегуна. Спотыкаясь, вышла дамочка с болонкой и, зевая, уставилась взглядом в стену. Алексей, нарушая покой, описывал метлой яростный, раздирающий остатки тишины полукруг.

Те, кто проснется после этого звука, уже не увидят божественного очаровательного раннего ленинградского утра. Оно ведь красивым бывает только вместе с тишиной. Красота и покой неразделимы, суета дробит и даже уничтожает красоту.

Обо всем этом хотел он рассказать Виктору Павловичу, но пропала охота. Вдруг фальшивым показался ему макаевский экскурс в студенческие годы и детство.

— Но ведь еще важно, за чей счет блага, — непримиримо вырвалось у Алексея. Макаев недоуменно покосился на Рыжова. Он уже забыл тот разговор. Алексею вдруг показалось, что в глазах Виктора Павловича замерло опасливое выражение и жарко зарделись уши.

— Да, конечно, — с готовностью согласился Макаев. — Есть такие, а мы все на свои. Я вроде немало получаю, а вот из-за этой дачки влез в долги. Раскаиваюсь, что строить начал. Одни хлопоты. Все равно отдыхать в ней некогда.

Поделиться:
Популярные книги

Душелов. Том 2

Faded Emory
2. Внутренние демоны
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
аниме
5.00
рейтинг книги
Душелов. Том 2

Фею не драконить!

Завойчинская Милена
2. Феями не рождаются
Фантастика:
юмористическая фантастика
5.00
рейтинг книги
Фею не драконить!

Монстр из прошлого тысячелетия

Еслер Андрей
5. Соприкосновение миров
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Монстр из прошлого тысячелетия

Я – Стрела. Трилогия

Суббота Светлана
Я - Стрела
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
6.82
рейтинг книги
Я – Стрела. Трилогия

Мастер 2

Чащин Валерий
2. Мастер
Фантастика:
фэнтези
городское фэнтези
попаданцы
технофэнтези
4.50
рейтинг книги
Мастер 2

Матабар III

Клеванский Кирилл Сергеевич
3. Матабар
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Матабар III

Слабость Виктории Бергман (сборник)

Сунд Эрик Аксл
Лучший скандинавский триллер
Детективы:
триллеры
прочие детективы
6.25
рейтинг книги
Слабость Виктории Бергман (сборник)

Прогрессор поневоле

Распопов Дмитрий Викторович
2. Фараон
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Прогрессор поневоле

Пять попыток вспомнить правду

Муратова Ульяна
2. Проклятые луной
Фантастика:
фэнтези
эпическая фантастика
5.00
рейтинг книги
Пять попыток вспомнить правду

Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей

Улофсон Руне Пер
Проза:
историческая проза
5.00
рейтинг книги
Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей

Холодный ветер перемен

Иванов Дмитрий
7. Девяностые
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.80
рейтинг книги
Холодный ветер перемен

Очешуеть! Я - жена дракона?!

Амеличева Елена
Фантастика:
юмористическая фантастика
5.43
рейтинг книги
Очешуеть! Я - жена дракона?!

70 Рублей

Кожевников Павел
1. 70 Рублей
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
попаданцы
постапокалипсис
6.00
рейтинг книги
70 Рублей

Неучтенный. Дилогия

Муравьёв Константин Николаевич
Неучтенный
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
7.98
рейтинг книги
Неучтенный. Дилогия