Свадебный марш для ловеласа
Шрифт:
Дома стояла уже такая позабытая тишина – родственники отбыли в коттедж, а дома был только отец, который по старинке читал газету.
– Пап, привет… – буркнул Семен. – У тебя как? Все хорошо?
– Да, неплохо… – оторвался от чтения Василий Васильевич. И вдруг спросил: – Сень, а чего б тебе не жениться, а?
– А тебе? – повернулся к нему сын. – Сам-то чего-то не женишься?
– Ну да… – начал складывать газету отец. – Ненормально это. Человек не должен быть один. У него должна быть семья, близкий человек рядом, дети должны бегать, визжать,
– А чего это – «ладно я»? Ты тоже еще не старый, – плюхнулся рядом с отцом Семен. – Мужики в твоем возрасте еще на таких девочках женятся, чего уж ты в пенсионеры?
– Я не возраст имел в виду, – кашлянул отец. – Я говорю – ладно я, я скоро женюсь, а ты-то?
– Ты-ы-ы?! – не поверил своим ушам Семен. – И кто же эта чудесница?
– Прекрати, Сеня, – насупился Василий Васильевич. – Какая она тебе чудесница? Бывшая моя одноклассница… Встретились вот… Она мне и раньше нравилась, но любил я другую. А теперь оказалось, что и не надо никакой другой. Надо было сразу на ней жениться, и жили бы… Но ничего на свете просто так не делается. Вероятно, мне надо было время, чтобы это понять…
– И чтобы я родился, – добавил Семен.
– А, ну это, конечно, и тебя родить нужно было, как же… – поторопился исправиться отец и вдруг снова спросил: – А что вот эта девушка с ребенком? Вы с ней больше не встречаетесь?
– Не знаю… – устало потер лицо Овчаров-младший. – Пап, я чего-то ее просто понять не могу. Вроде бы и относится ко мне неплохо… Глаза горят, теплом веет, а вот… Пригласил ее пожить у нас, так зашипела, как кошка! И ни в какую.
– Правильно, – кивнул отец. – А как ты хотел? Конечно. Она ж тебе не верит.
– Мне? Не верит? А я что, обманывал ее когда-нибудь? – обиделся Семен. – Чего это она мне не верит? Ну, ты сказал… Нет, почему это не верит-то?
Отец прошел на кухню, включил чайник и стал выискивать новую газету. Но Семен не мог так спокойно на это смотреть. Он перебрался к отцу – ему надо было выговориться.
– Пап, ну так ты скажи, с чего это она мне не верит-то?
Отец глянул на него серьезно:
– Ксюша – твоя дочь?
Семен вздохнул.
– Не знаю… Соня говорит, что не моя, а мне кажется… Я думаю – моя…
– Я тоже, – угрюмо проговорил отец. – Соня очень много перенесла, а теперь появился ты. И что, снова-здорово? Молчишь? Вот и она молчит… Ее нетрудно понять.
– А мне-то что делать? – не выдержал Семен.
– Думай сам, – не отрываясь от окна, пожал плечами Василий Васильевич. – Но я был бы не против такой невестки… Вот какую она тебе дочь родила, один в один папаша… Даже смотрит так же…
Отцу позвонили, он принялся искать свой сотовый телефон, и ему уже было не до сына… Или он старательно это показывал.
Семен еще немного покрутился на кухне и побрел к себе.
Хотелось спать – он уже давно так не кувыркался, как с этими коньками. Ноги гудели, в башке роились мысли далеко не самые радужные, и хотелось закрыться от
Перед глазами стояла Соня. Смеющаяся, в беленьких коньках. Вот она немного отъезжает, ловко поворачивается, шапочка чуть съезжает на лоб, и она поправляет ее рукавичкой. А из-под шапочки выбивается светлая прядь. И Семену так хочется самому эту прядь убрать, провести рукой по лицу… А вот она склоняется над ним… Огромные глаза, брови такие красивые… Он никогда не обращал внимания, какие у девчонок брови. А у Сони заметил – красивые… И ресницы пушистые. А между бровями маленькая складочка… Это от переживаний? Куда же он смотрел? Почему же тогда, после свадьбы, не пришел, не увел ее к себе, чтобы не было никакой складочки, чтобы Ксюша звала его папой и чтобы теперь не выискивать в девчушке свои черты?
В дверь отчаянно звонили.
– Пап! Если это ко мне, то меня нет! – крикнул Овчаров-младший из своей комнаты.
Очень поздно крикнул. Потому что в комнату к нему уже вплывала Люська.
– Да нету тебя, нету, – махнула рукой жена друга и уселась прямо на овчаровскую кровать. – Дядь Вась! Если кто Семена спрашивать будет, так его нет! Ну и чего? – тут же принялась тормошить несчастного Семена Люська. – Мне Анна говорила, что у вас сегодня с Соней свидание должно быть, и чего? Было?
Семен просто опешил от такой наглости.
– Люся… Солнце мое… Ты вот так в самом деле думаешь, что я сейчас выпрыгну из кровати и начну тебе рассказывать, с кем, когда и чего у меня было?
– Значит, не случилось… – тяжко вздохнула Людмила и безнадежно посмотрела на Семена. – Вы хоть целовались?
– Люся! – возмутился Семен.
– Ага… Поняла. Не буду по больному… Не подпустила, значит, – правильно поняла его Люся. – Но не переживай. Я возьму это в свои нежно-мозолистые руки!
Семен крякнул и осторожно попросил:
– Люсенька, а давай ничего в твои мозолистые руки брать не будем, а? Ну… я не знаю, если тебе энергии девать некуда, съездите лучше с Петькой отдохнуть куда-нибудь, а?
– Петька еще не настолько устал, чтобы где-нибудь отдыхать, – не согласилась Люська и успокоила: – Да ты не переживай, я свое дело знаю… Ты и не заметишь ничего… Отдыхай давай.
– Ага… – перекошенно улыбнулся Семен, – вот теперь самый отдых для меня и начнется… Я прямо нутром чувствую…
– Ой, да ничего не будет! Я просто вижу, как ты мучаешься, ну должна ж я тебе как-то помочь? Должна или нет?
– Нет! – резво рявкнул Овчаров.
– Ответ неправильный, – опять вздохнула Люська и поднялась. – Я пойду, а ты лежи и готовься к своему неизбежному счастью.
И она выплыла из комнаты, как чумной сон.
– Вот лежи теперь и бойся, – ворчал Овчаров, закутываясь в одеяло. – И куда она там свои руки совать начнет…
Действовать Люська начала прямо с того момента, как пришла домой. Она тут же прочно уселась возле телефона и стала набирать номер.