Свадебный марш для ловеласа
Шрифт:
– Семен, ну что ты так… Они и не заставляют… Ксюша сама… Ну не злись, я поговорю с ними.
Они заехали к Вере, поднялись по лестнице и еще за дверью услышали рев. И женский крик:
– А я тебе говорила – не лезь! Куда тебя понесло? Вот ведь бутылочка стоит!
Семен решительно нажал кнопку звонка. Дверь открыла здоровенная бабища в замусоленном халате.
– Вера, мы за Ксенией, – хмуро проговорила Соня и вошла в прихожую.
К ней тут же бросилась зареванная Ксения.
– Мама! – прижалась девчушка
– Ну давай, давай ябедничай! – криво усмехнулась тетка, которая, неожиданно для Семена, оказалась Верой. – О! Твои родичи прям в полном составе! Забирайте свою корову!
– Какую корову, Вера? – вытаращилась на сестру Соня.
– Рёву-корову, какую еще? – фыркнула Вера.
Из комнаты с ребенком на руках вышла Зинаида Борисовна.
– Ой, а вы уже и приехали! – обрадовалась она. – Вот и хорошо, сейчас нас и довезете, да? Верочка, собирайся, к нам поедем, у нас переночуете, чтобы с утра к вам не переться. Даньку одевай… Да где у него одежка-то?
– Простите, у нас другие планы, – рявкнул Семен, подхватил Ксюшку и, не одевая девочку, а просто закутав ее в свою дубленку, вышел из квартиры.
– Ты куда девчонку-то потащил, э?! – кричала ему вслед баба в халате. – Сонька, верни его, скажи, что мы быстро соберемся!
Но Софья уже бежала вслед за Семеном с одеждой девочки в руках.
– Ну чего ты? – бурчал Семен Ксюше. – Чего плакать-то? Знала же, что приедем… Потерпеть надо было.
– Ага… А они… – всхлипывала Ксюша и не могла успокоиться. – Они говоят: «Дай бутывочку», а она стоит высоко. Я поезва и упава…
– Ну ладно, ладно… Больше не пойдешь туда, – успокаивал девочку Семен. – И с мальчиком этим… Как его?
– Данька… – шмыгая носом, подсказала Ксения.
– Да, и с Данькой сидеть больше не будешь.
– Ксюша, иди ко мне, дяде Семену надо машину вести, – позвала Соня и… наткнулась на суровый взгляд Семена.
– Соня, какой я ей дядя? Дядя Семен! Папа я ей, ясно?
– Ясно, – быстро кивнула головой Софья. – Ну чего ты сегодня весь какой-то… Успокойся, Семен.
– Я не успокоюсь, пока ты мне не пообещаешь, что Ксюша будет сидеть только с бабушкой или у меня! У нас там народу полно, и с маленькими детьми ее никто не заставит сидеть. А там уже и садик будет… Ведь только две недельки потерпеть.
Соня соглашалась на все. Она кивала, а сама уже знала – ну куда она денет Ксению? Конечно же, она поговорит с матерью, но… Что толку? Она и вчера с ней говорила, и позавчера… Куда Вере-то деваться? Надо только попросить, чтобы Ксюшку не заставляли с Данькой нянчиться… Опять попросить, уже в который раз.
А Овчаров лопотал с девочкой:
– Ксюш, смотри, какой я тебе телефон купил… Смотри… Погоди-ка… Я тебе вот так сделаю, и ты… Вот так вот… сейчас… И теперь ты, как захочешь мне позвонить, вот на эту кнопочку нажмешь, и все! И я сразу возьму
Девчонка была вне себя от радости, глазенки блестели, от уха до уха цвела улыбка, а от бывших слез и следа не осталось.
– И ето мой?! Ето мне, да? – не могла поверить она. – Мне весь его можно, да?
– Да ты на кнопку-то нажимай! – смеялся Семен.
Она ткнула пальчиком в кнопку, и у Овчарова зазвонил его сотовый.
– Аллёу… – важно проговорил Семен в трубку.
– Аё… это ваша дочь говоит… – старательно лепетала в трубку Ксюша. – Мне дайте папу!
Семен отстранил трубку от уха и повернулся к девочке:
– Так вот же я, нате!
И Ксюша прыгнула ему на шею, крепко обвила шею ручонками и стала чмокать его в щеку.
– Ой, какие нежности, смотреть неловко, – мотала головой Софья, пряча улыбку. – А кто-то сегодня обещал бассейн. Хочу заметить, у меня никаких принадлежностей нет, а нырять в офисном наряде… Не приучена я как-то.
– Ничего-о… – довольно урчал Овчаров. – Сейчас заедем к тебе домой, ты соберешься, а мы здесь тебя подождем.
Соня поежилась… Как-то неудобно было говорить, что и дома у нее купального костюма не было.
– Сень, а может быть, в другой раз? Давай сейчас съездим на… выставку рыб, а? А что, я давно хотела!
– Понятно, бассейн отменяется, – легко согласился Овчаров. – Значит… Едем ужинать в ресторан! Ксения, вы готовы?
– Ну да, – ответственно закивала головой Ксюша.
– А я.. – начала было Соня, но Семен ее перебил:
– А вы, сударыня, всегда выглядите великолепно!
– Судаыня! – заливисто засмеялась Ксения. – Ха, мама судаыня!
– А кто ж она у нас? Конечно, сударыня… Барышня еще, – говорил Семен, глядя на дорогу. – Еще можно сказать «любимая, дорогая»…
– Едисвенная… – быстро включилась в игру Ксюша. – Зовотая, юбименькая…
– Любимая я уже говорил.
– Умненькая, – подала голос Соня.
– А ты не подсказывай! – прервал ее Семен. – Еще можно сказать… долгожданная… милая… нежная…
– Все умеет девать… – вспоминала Ксения. – О! Добгая! И квасивая!
– Ну да… Как это я красоту-то упустил… – вздохнул Семен. – Зато у меня еще есть «прекрасная», вот! «Великолепная»!
– Сва-а-а-атенькая… – прищурилась Ксюша. – Такая, как кафетка!
– Да? Точно, чего-то я не подумал, – снова закручинился Овчаров. – А у меня тогда… у меня тогда «необыкновенная»! Единственная, непо…
– Ты говоил едиственную, говоил! – кричала Ксения, прыгая на сиденье.
– Ксюша, сиди же спокойно, – смущенно одернула дочь Соня.
Девчушка притихла, но хватило ее ненадолго.
Всю дорогу они придумывали всякие эпитеты, которыми наделяли Соню, а она сидела и счастливо жмурилась – наверное, за всю жизнь она столько ласковых слов о себе не слышала.