Свадебный огонь
Шрифт:
— Миссис Домьер, я вынужден с вами не согласиться. Матери и ребенку будет лучше, если миссис Харт перестанет так волноваться. Миссис Харт, позвольте помочь вам лечь в постель.
Так как Мелли уже принесла ребенка, Кассандра решила не сопротивляться и поудобнее устроилась на подушках.
— Скажи, Мелли, Элоиза была в детской? — спросила Кассандра.
— Нет, мэм, она только привела туда кормилицу.
— Элоиза, оставь моих детей в покое, — повернулась к ней Кассандра.
Элоиза покраснела. Доктор не знал, что ему делать в этой ситуации.
— Почему бы вам всем
— Он будет с минуты на минуту. Я послала за ним Эстер.
— Думаю, что нам лучше уйти, — предложил доктор. — Миссис Харт надо отдохнуть.
* * *
— Когда он родился, Алекс? — спросила Кассандра.
— 26 апреля.
Она посмотрела на Бенджамина, который уже довольно легко вставал на ноги, пользуясь в качестве опоры штаниной Алекса, и вдруг заплакала. Она подумала, что до сих пор так ничего и не знает об Александре: как она там растет? когда в первый раз села? встала? начала говорить?
— Кассандра, что случилось?
— Не стоит беспокоиться, мистер Алекс, — осторожно вмешалась тетушка Джинджер. — Мамы после рождения ребенка иногда могут плакать и без всякого повода.
— А ведь я до сих пор не знаю дату рождения Бенджамина. И мы никогда ее не узнаем, потому что у команчей нет календарей.
Алекс взял Бенджамина на руки.
— Дорогая моя, думаю, Бенджамин не будет на нас в обиде.
— Когда-нибудь будет обязательно. Как он будет праздновать свой день рождения, если... — она опять расплакалась.
— Миссис Кэсси, не надо плакать. Этому ребенку около года. Вам вместе с мистером Алексом надо выбрать какой-нибудь день в мае и назначить его днем рождения Бенджамина. Тогда все будет в порядке.
— Это не лишено смысла, — отозвался Алекс. — Как насчет 15 мая. Как раз середина месяца.
— Согласна, — улыбнулась Кассандра. — Пусть будет так.
* * *
— Я собираюсь стать крестной матерью Джастина, — заявила Элоиза.
Обряд крещения должен был состояться через два дня.
— Нет, — спокойно ответила Кассандра. — Ты уже рассказала всей округе, что он родится индейцем.
— Но теперь я знаю, что ошиблась.
— Для меня это ничего не меняет. Я не согласна и попросила выступить в этой роли Эффи и Колдикотта Барреттов.
— Но они торопятся возвратиться в Веласко.
— Ради такого события они согласились задержаться.
* * *
— Раб божий Джастин Уитни Харт. Во имя Отца, Сына и Святого Духа... — епископ Андреас закончил, и малютка Джастин уставился на него огромными голубыми глазами. Епископ окропил его головку святой водой, но мальчик не заплакал. «Бенджамин тоже не плакал, когда я крестила его возле разбитого молнией дерева», — подумала Кассандра.
Когда все присутствующие в церкви склонили головы в молитве, Кассандра попросила у бога здоровья и счастья своим детям, в особенности Александре, которая где-то еще ожидает своего спасения. Почему нет вестей от Хокинса? Ведь он дал слово!
—
Но он ошибался.
Хоть Элоиза теперь и рассказывала всем о большом сходстве ребенка с Алексом, многие все-таки рассуждали о необычайно темной коже мальчика.
Мужчин интересовало другое. Все их разговоры были посвящены войне с Мексикой. По слухам, генерал Тейлор склонялся к открытой конфронтации с генералом Аристой, и в Техасе собирались четыре полка: два конных и два пехотных.
* * *
В течение последующих дней Кассандру не покидала тревога. Скоро наступит день, который они сами выбрали для дня рождения Бенджамина. Может быть, в этот праздник ей удастся уговорить Алекса покинуть Дьявольский Лес? За два дня до этого ей приснился всадник, который остановился у ворот их особняка. Он подарил ей очаровательную девочку годовалого возраста. Может быть, ей скоро вернут Александру?
Но внезапно все потеряло всякий смысл. 3-го мая ночью Алекса разбудил посыльный, и ее муж собрался на войну.
— Тейлору нужно как можно больше солдат-техасцев, — объяснял ей Алекс.
— Но ты не можешь покинуть нас, — заплакала охваченная паникой Кассандра.
— Ничего не поделаешь, Кассандра. Это война.
— Но ведь у тебя двое детей. «Трое», — подумала она про себя.
— Тем более. Мужчина, не умеющий сражаться за благополучие своей семьи, недостоин называться мужчиной.
— А если тебя убьют? — Она не могла поверить свалившемуся на нее горю. Она пыталась обезопасить его, ничего не рассказывая об Александре, а теперь он сам подвергает себя опасности из-за какой-то, забытой богом, полоски пустыни на границе.
— Кэсси, любовь моя, успокойся. Мне доводилось уже бывать на стольких войнах, но до сих пор все обходилось благополучно.
— Алекс, я прошу тебя...
— Алекс в своей жизни не пропустил еще ни одной войны, — вмешалась Элоиза. — И твои уговоры тут впустую.
— А как же Бенджамин, Джастин? Они ведь такие маленькие. Подумай о своих сыновьях. Они даже не будут помнить твоего лица. Ты и так совсем мало времени был с ними.
— Кассандра, я дал слово. Это моя страна. И моя война. Там будут рейнджеры, с которыми я вместе воевал в трудные дни. Они мне как братья. Я не могу просто так бросить их.
— А как мы будем без тебя? Ты об этом подумал?
Алекс нетерпеливо вздохнул.
— Я не собираюсь умирать на этой войне, Кассандра. И к концу лета обязательно буду дома. Вот увидишь.
— Ты зря теряешь время, дорогая, — вмешалась Элоиза.
— Я не прощу тебя, если ты уедешь, — прошептала Кассандра. Слезы градом текли по ее щекам.
Но он поступил по-своему. Кассандра смотрела, как постепенно исчез он вдали, оставив ее здесь, где у нее не было никакого желания жить. Он уехал. И день рождения Бенджамина, дату для которого он выбрал сам, придется отмечать без отца. Она осталась одна со своими маленькими детьми. И без всякой защиты. «И мы даже не попрощались», — подумала она с горечью. Теперь надо решать самой, как жить дальше.