Свадебный переполох
Шрифт:
Дверь прямо под ним внезапно открылась, и раздался женский голос:
— Дайна! Дайна, где ты?!
«Американка, — сразу понял герцог. — Причем южанка». У женщины был весьма характерный южный выговор — тягучий и в то же время необычайно энергичный, так что Кристиан, услышав этот голос, сразу же вспомнил об Артуре Рэнсоме.
«Но может быть, эта женщина — его племянница?» — подумал герцог.
Он отвернулся от острова Бедло и взглянул на открывающийся взгляду променад на палубе, где появилась женская фигурка в костюме
— Дайна, где ты?! — Потом пробормотала: — О Боже, куда подевалась эта девчонка?
Хотя ее лицо было скрыто под шляпкой — огромным сооружением из соломы, белых перьев, черных и желтых лент, — ничто не скрывало фигуру, и Кристиан смог по достоинству оценить ее. И если это и впрямь была мисс Аннабел Уитон, то он не мог винить Рамсфорда за то, что тот предпочел ее любой другой богачке из Нью-Йорка. Но с другой стороны, если эта девушка с радостью согласилась выйти за Рамми, то, может быть, она не такая уж хорошенькая?
Тут дверь снова открылась, и молодая женщина внизу взглянула через плечо.
— Так вот ты где! — воскликнула она, увидев худенькую девочку лет десяти.
У девочки были длинные волосы, свободно лежавшие на плечах, а на голове — шляпа-канотье с огромными полями.
— Я повсюду тебя искала, — продолжала женщина в желтом. — Где ты была?
— Осматривалась. Ты знала, что здесь есть магазин сладостей? — Девочка достала леденец из кармана юбки. — Прямо внизу, — добавила она, указывая леденцом в сторону кормовой части корабля.
— Так вот чем ты занималась, пока мы все распаковывали за тебя твои вещи. Осматривала корабль и тратила свои карманные деньги на сладости? И конечно же, испортила себе аппетит!
Девочка взглянула на конфету в красной обертке.
— Ты ведь не скажешь маме, правда? — спросила она.
— Не скажу… о чем? — Тут женщина в желтом приподняла голову, и Кристиан заметил изящный изгиб ее шеи и подбородок, но не более того. — О чем же я могу рассказать маме?
— Я люблю тебя, Нэн. — Дайна рассмеялась и сунула леденец в рот.
Старшая сестра фыркнула, кажется, не слишком впечатлившись этим проявлением чувств со стороны младшей.
— Но если ты меня любишь, то тогда вспомни, как следует себя вести, Дайна Луиза. И вынь леденец изо рта, когда разговариваешь со мной.
Девочка вытащила конфету ровно настолько, чтобы ответить «да, мэм». И получила от сестры тычок в плечо.
— Дайна, а та карта, которую нам дали, когда мы поднялись на борт, все еще у тебя? — спросила молодая женщина. — Достань ее. Я хочу взглянуть…
Девочка сунула леденец обратно в рот и полезла в карман. Вытащив оттуда лист бумаги, она развернула его, а затем обе, став к Кристиану спиной и придерживая
— Что это? Вот здесь… — Женщина указала кончиком парасоля на карту, а потом склонилась, чтобы прочитать подпись. — О, турецкая баня… Боже, звучит так экзотично! Любопытно, что это такое?
— Я знаю! — воскликнула девочка, снова вынув леденец изо рта. — Я ее видела. Там была горничная с полотенцами, и она все мне рассказала. Это такая керамическая комната с огромными обогревателями и без окон. И ее наполняют паром.
— Там нет воды?
Дайна покачала головой:
— Нет, только пар. Потому что на самом деле это не совсем баня. Там нет ничего похожего на баню — только большие плетеные стулья, на которые можно садиться.
— Но если там нет бани, то почему же эта комната так называется? Для чего она?
— Она заставляет тебя потеть, так что ты… избавляешься от токсинов. — Девочка произнесла последние слова очень медленно — как будто повторяла их за кем-то. — Горничная сказала, что это очень расслабляет. И сказала, что некоторые там даже засыпают.
— И это все? — Старшая сестра казалась немного разочарованной. — Ты просто сидишь в горячей комнате, наполненной паром, потеешь и засыпаешь? Что же в этом особенного? Точно такие же бани у нас в Гузнек-Бенде были в церкви летом, по воскресеньям!
Кристиан невольно рассмеялся, но, к счастью для него, его смех заглушил громкий сигнал, возвещавший, что через час начало ужина. Благодаря этому сигналу молодые леди не узнали, что их подслушивали.
Казалось, Дайна также сочла слова сестры чрезвычайно забавными.
— Не думаю, что это похоже на церковь, Нэн. — Она захихикала. — Предполагается, что там все раздеты — так сказала та горничная. Ведь никто не ходит в церковь без одежды, правда?
— К сожалению, нет, — пробормотал Кристиан, в задумчивости изучая фигуру молодой женщины, стоявшей спиной к нему.
— Что ты имеешь в виду, Дайна? — спросила та с изумлением. — Ты же не имеешь в виду… что в этой комнате все полностью раздеты? — Сообразив, что повысила голос, девушка осмотрелась, желая убедиться, что ее не слышали. К счастью для Кристиана, она не взглянула вверх. Решив, что поблизости никого нет, она вернулась к разговору о турецкой бане. — Так что, вообще без одежды? Даже без белья?
Дайна пожала плечами:
— Наверное, белье можно оставить. Но горничная сказала «без одежды», и я думаю, это значит, что обнаженными. Идем, — добавила девочка, сунув леденец в рот и потянув карту из рук сестры. Она принялась сворачивать ее, направляясь к двери в каюту. — Это был звонок к ужину. Нам пора переодеваться, иначе мама отлупит нас обеих.
Девочка положила карту в карман и распахнула дверь. Но тут же остановилась, обнаружив, что сестра не следует за ней.
— Ты идешь, Нэн?