Свекровь для белоснежки
Шрифт:
– Ой, кровь, кровь! Помогите!
Но люди не двигались. А мужик с ножом, ранивший Андроника, внезапно дико захохотал:
– Ну, вот и кровушка!
Он отпустил лошадиную гриву и кровожадно уставился на раненого Андроника. Казалось, какое-то мгновение он примеряется к тому, чтобы ударить юношу снова, но в этот момент с двух сторон к нему подскочили очень своевременно подоспевшие полицейские, которым удалось отнять у хулигана нож и скрутить ему за спиной руки.
– Расходитесь! – требовали полицейские, уводя рыдающего Андроника с собой. –
Но люди не торопились их слушаться. Кто-то уже заботливо поднял с земли перепуганную до такой степени лошадку, что бедняжка едва могла стоять на ногах. Связывающие ей передние ноги путы были разрезаны, и лошадка обрела долгожданную свободу. Как только она поняла, что может двигаться без помех, она тут же пришла в себя и кинулась бежать прочь, смешно взбрыкивая задними ногами. А через какое-то время все окрестности огласились ее громким ликующим ржанием.
Кобылка бежала и бежала, искренне радуясь жизни, солнцу и тому, что осталась жива и может чтить и этот летний день, и людей, зачем-то собиравшихся ее убить, а затем так же внезапно передумавших это делать.
Большая часть солнцепоклонников, несмотря на требования полиции, все же осталась на холме, но Лесе уже не было нужды оставаться с ними. Она видела, что Богумира и его сообщников полицейские повели вниз. И там же были ее муж с Андроником, которому кто-то уже перевязал чистой тряпицей руку.
Так что Леся торопливо простилась с новыми знакомыми и поспешила следом за своими.
Догнать Эдика и Андроника ей удалось только внизу. Они оба уже сидели в машине и, кажется, собирались ехать. Увидев ее, Эдик помахал ей:
– Скорей! Иди сюда!
Леся запрыгнула в машину и обиженно осведомилась у мужа:
– Вы что? Вы без меня уехать собирались?
– Так ведь ты где-то ходишь… А нам надо поторопиться, если мы хотим отвезти Андроника к врачу и успеть поучаствовать в допросе Богумира.
Пока муж говорил, Леся разглядывала Андроника. Как он? Сам юноша уже почти перестал плакать, во всяком случае, если и всхлипывал, то не так громко. Однако, несмотря на оказанную ему кем-то второпях медицинскую помощь, Андроник был бледен, а глаза у него были красными и опухшими. Кажется, только сейчас до юноши стало доходить, как опасен был проявленный им героизм. Да и рука у него, должно быть, сильно болела.
Леся видела, что сквозь слои белой ткани, которой юноше обмотали раненую руку, уже проступали красные пятна крови. Время от времени Андроник поглядывал на свою руку и бледнел еще больше, а глаза у него вновь наполнялись слезами. Надо было срочно везти юношу в город, в больницу.
Эдик был того же мнения.
– Юра мне обещал подождать и не начинать без меня допроса свидетелей, но кто его знает, утерпит ли?
– А как же Таня? – встрепенулась Леся. – И Аня? Где они? Вы это выяснили?
– Юра первым делом спросил у Богумира, где девушки.
– И что
– Богумир говорит, что не видел их обеих аж с последнего школьного звонка.
Сердце у Леси упало.
– Он врет! Или… или эти его сообщники спрятали девушек!
– Верно, Андроник в одном из помощников Богумира опознал того «грибника», которого видел в лесу возле летнего лагеря девушек. Сейчас этот человек полицией также задержан. И как только мы сможем его допросить, многое прояснится.
Взглянув на огорченную Лесю, Эдик попытался приободрить ее.
– Понимаю, ты рассчитывала, что сегодня же все и закончится, но ты не переживай. Если девушки живы, то протянут еще денек.
– Если живы!.. – воскликнула Леся, не скрывая своего отчаяния.
– Мы должны учитывать все варианты, – строго произнес Эдик. – К тому же даже если их держат где-то в плену, то сейчас все-таки лето, а значит, тепло что днем, что ночью. Девчонки, по крайней мере, не замерзнут. Ну а без еды они смогут выдержать еще какое-то время.
Лесе не терпелось услышать, что скажут Богумир и его сообщники на допросе. Такая возможность представилась ей спустя всего пару часов.
К этому времени вся компания была доставлена в город и препровождена в отделение, после чего был составлен первичный протокол задержания на всех, исключая лишь священника и Андроника. Последнего отправили в больницу на перевязку руки, из которой продолжала идти кровь. А священник отбыл восвояси, важно поддерживаемый под руки двумя батюшками саном помладше.
Вид у попа был до такой степени страдающий и в то же время гордый, что можно было не сомневаться: в скором времени его подвиг будет воспет в легендах, а у самого попа есть все шансы претендовать на быстрое повышение по службе и крупную награду от начальства. Глядя ему вслед, Леся не удержалась и улыбнулась. А что? Совсем неплохой обмен. Священник явно не в проигрыше и отлично сознает это.
Хотя если вдуматься, то вместо награды здешнего батюшку следовало бы наказать. А вместе с ним и все местное духовенство. Ведь именно от них требовалось следить за духовным здоровьем своих чад. А вместо этого священники занимались совсем другими делами и не заметили, когда овцы из их стада прибились совсем к другим пастухам.
Что касается Богумира и других волхвов, то их полицейские отпускать не торопились.
Допрос Юра начал с самого меньшего, на его взгляд, проступка Богумира.
– Расскажи-ка ты нам, как же ты, школьный учитель, и докатился до жизни такой, что конокрадством занялся?
– Лошадь я не крал, – ответил Богумир, вытирая запекшуюся на губе кровь. – И приказа я такого не отдавал. Кража кобылы – это целиком и полностью собственная инициатива моих людей.
– Значит, не отрицаешь, что люди твои и ты за них в какой-то степени отвечаешь?
– Признаю. Но ведь кобылку, как я видел, отпустили? Значит, этот вопрос снят.
– Хорошо. А девушки где?