Свенельд. Хазарский меч
Шрифт:
Повернувшись снова к костру, Ярдар увидел на краю леса белое пятно. Вздрогнул от неожиданности, а потом, когда сообразил, что это, по спине опять пробежали мурашки.
На грани между днем и ночью от опушки леса к нему медленным шагом приближалась… Русалки, о которых он только что думал, наверное, выглядят именно так. Неподпоясанная белая рубаха, распущенные волосы без очелья… В одной руке русалка держала лучину, а во второй – платок, закрывая лицо. Накатила жуть – именно такова Навь, белая и безликая, ничем не привязанная к человеческому миру. «Девки простоволосы, распоясы» – так называют в заговорах лихорадок-трясовиц. Ярдар сглотнул,
Она была все ближе, и Ярдар, будто притянутый, тоже двинулся к костру. Русалка остановилась на воловьей шкуре, наклонилась, чтобы зажечь от огня свою лучину. Пряди ее волос от этого движения будто пролились вниз, к земле; золотисто-рыжий цвет явственно напоминал о Заранке, но Ярдар не поручился бы, что это и впрямь она. Заранку он никогда не видел с незаплетенной косой, и теперь сходство со знакомой девушкой в этой гостье из тьмы казалось самым незначительным.
Русалка выпрямилась, уже с горящей лучиной в руках. «Огонь в руках держат, а как пророчество свое изрекут, тот огонь погаснет…» – вспомнилось, что говорила ему Заранка.
– Кто ты? – почти невольно спросил Ярдар; не было сил ждать в этой гнетущей тишине, оттеняемой шумом ветра в вершинах и криками сов. – Зарана… это ты?
– Я – не Зарана, я – Звездана, та, что прежде нее родилась, под звездочками частыми, под светлым месяцем, – глухо из-под платка ответила дева, метнув не него беглый взгляд.
Ее глаза показались совсем темными, и Ярдара пробило холодом: это не она! Не та, которую он знает! Это имя посланницы той стороны, темного мира! Ярдар опять сглотнул, остро жалея, что не сидит сейчас у себя дома в Тархан-городце.
Дева тем временем начала вращаться вокруг себя, очерчивая круг лучиной, так что горящий ее кончик рисовал в темнеющем воздухе сплошное огненное кольцо, а дымок стлался пологом. При этом она бормотала что-то.
– Вокруг круга ходите, а к нам не заходите… – отгоняла она нежеланных гостей. – На голове у меня солнце, на груди месяц, под ногами волк…
Закончив, русалка села на шкуру, сделав Ярдару знак тоже сесть напротив нее. Он уселся по-хазарски, подвернув ноги: такая поза считалась строгой и приличной, так веденецкие старшие оружники сидели в шатре Азар-тархана, когда хаканов данщик навещал эти места.
Костерок почти погас, но Ярдар не подкладывал больше сушняка – она лучше знает, нужен ли огонь.
– Пояс сними, – велела она.
Сдерживая дрожь в руках, Ярдар расстегнул хазарскую литую пряжку кожаного пояса – эта пряжка и хвостовик, давние подарки Азар-тархана, были знаками его власти над Веденецкой волостью. Он бы лучше умер, чем снял его по воле кого угодно из живущих – но теперь перед ним была иная сила, и если он не выполнит ее желание, не откроет ей путь к своей душе, то вся эта встреча окажется напрасной.
– Что ты знать желаешь? – спросила она, по-прежнему прикрывая лицо платком и не глядя на Ярдара прямо.
И хорошо – встречаться взглядом со Звезданой, девой ночных звезд, Ярдар совсем не хотел. Пусть даже перед ним было тело Заранки – сейчас в него вселился, призванный ворожбой, дух ее умершей сестры, и в глазах ее тлела сила Темного Света.
– Хочу знать… – сипло от волнения начал Ярдар, сглотнул и начал снова. – Какова судьба моя… Будет ли мне удача… От Олега Вещего удача улетела – к кому она полетит в руки, не ко мне ли? Научи, как ее приманить, поймать…
Он хотел сказать «как пожелаешь», но вовремя прикусил язык: мало ли чего она пожелает? О таких желаниях и опрометчиво данных обещаниях длинные сказания складываются…
Звездана метнула на него быстрый уклончивый взгляд.
– По удаче твоей будет награда моя, – глухо из-под платка сказала она. – Что ж, давай попытаем твою судьбу.
Она положила лучину на камень очага – та уже едва тлела, – откинула край шкуры, на которой сидела, и достала три маленьких плоских дощечки. Сделанные из слоистой рябиновой древесины, они естественным образом с одной стороны были светлыми, чуть золотистыми, а с другой – темными, будто опаленными. Рябина – дерево волшебное и тоже двойственное: принося плоды, оно может считаться добрым, но плоды эти – горьки, ибо несут силу Темного Света. Потому древесину рябиновую и берут для жребиев, когда пытают судьбу, ищут тонкую тропку между долей и недолей. На светлой стороне дощечек был вырезан цветущий росток, а с темной – два переплетенных змея.
– Слуги мои верные, собирайтесь ворожить, судьбу пытать Ярдара, Ёкулева сына, – забормотала дева звезд, раскладывая дощечки перед собой. – Светлый месяц Владимир [17] , зеленый дуб Троесил, и ты, святая земля-мать, скажите – истинно ли Олег киевский удачи лишился?
Она подняла разом все три дощечки и подбросила над шкурой. Они упали, Ярдар невольно вытянул шею. Белая сторона… черная… белая!
Ярдар ободрился: две белых дощечки на одну черную означали «да» – удача покинула того, о ком задан вопрос. Парит в невидимой вышине огненная птица-удача, ищет нового избранника.
17
В заговорах встречается именования месяца Владимиром – вероятно, в прямом смысле его власти над миром.
– Светлый месяц Владимир, зеленый дуб Троесил, и ты, святая мать-земля, скажите – придет ли удача к Ярдару, Ёкулеву сыну?
Она опять подбросила дощечки, и Ярдар подался вперед.
Черная щепка… белая!.. черная…
Он опять сглотнул, охваченный дрожью, будто облитый внезапно холодной водой. Только одна белая дощечка! Далеко от него удача, легко не дастся в руки…
– Светлый месяц Владимир, зеленый дуб Троесил, и ты, святая мать-земля, скажите – ждать ли добра веденцам от раздора хазарского?
Белая сторона… черная… черная.
Ярдар взялся за горло, будто его душило что-то. В ушах звенело. Взгляд упал на лучину – тусклый огонек угас, дымок больше не вился.
Приговор произнесен.
Тонкая белая рука взяла погасшую лучину. Звездана встала на шкуре и стала вращаться в обратную сторону, приговаривая:
– Слуги мои верные, разбегайтеся, расходитеся, где вам место, там и сидите, добрым людям не вредите. На голове у меня солнце, на груди месяц, под ногами волк…
Повернувшись так трижды, она бросила лучину на кострище и сошла со шкуры. Ярдар все сидел, глядя перед собой и пытаясь сообразить, что же он услышал. Жребии выпали четыре раза белой стороной и пять раз черной. Плохо, но не совсем плохо. Они ведь могли выпасть черной стороной и все девять раз. Сейчас неудача лишь немного пересиливает удачу. Так может, еще не все пропало и можно развеселить хмурых судениц?