Свенельд. Путь серебра
Шрифт:
Вслед за Ошалче к каждому гостю подходил Даг и подавал лепешку с сыром; полагалось откусывать от этого один раз и класть на стол, но те жадно съедали все до крошки.
– И хлеба человеческого два года не видели… – с набитым ртом прояснил Хольви, видя изумленный взгляд Арнэйд. – Разве у хасанов хлеб?
– Вы вернулись… – начал Даг, но сам сообразил, что из такого похода все вернуться никак не могут. – Сколько вас вернулось?
– После Итиля уцелела половина где-то. От наших, что под стягом Олава шли, две с половиной тысячи, они все со мной. А эти, Ётуновы, – Свен помрачнел, – не знаю, но похоже на то, они все к ётунам пошли…
– Но где же Арнор и Виги? – неуверенно спросила Арнэйд, не понимая, о каких ётунах
– Ваши двое живы. – Свен слегка просветлел лицом, сам довольный, что может сообщить добрую весть. – Виги тем еще летом так животом однажды маялся, мы думали, помрет, ан нет. Человек сорок тогда померло. От воды дурной, что ли…
– Там не вода, а моча шайтанов, – буркнул рыжий Логи; Свенельд сказал, что он родом тоже из Мерямаа, из ловцов-русов Арки-варежа.
– Где они, сыновья мои? – с волнением спросил Даг.
– Скоро подойдут со всеми вашими. – Свен взглянул на Ошалче. – Они с мерен идут вместе. Тем больше всех повезло было – они с Итиля целые ушли, не попали в избоище, но их на пути по Итилю в дозор все время ставили, вот там они людей теряли, бывало… Пока через буртасов шли, ни одной ночи у нас не бывало спокойной. Даже и свата нашего, Тумая, однажды положили, с тех пор Талай, шурин брата моего, у них старший. Но сотни две их уцелело. Сейчас гонцы до них доберутся, они и явятся.
– А наши, из Бьюрланда?
– А ваших сколько было?
– Почти шесть десятков, если русов и мерен считать.
– Я так помню… десятка три при них есть. Они сами скажут.
У Дага и Арнэйд вытянулись лица. Все понимали заранее, что поход не обойдется без потерь, но если возвращается половина…
– Половина! – в ужасе воскликнула Ошалче. – О Юмалан Ава! Верно сказала ава Кастан – Юмо не даст вам счастья! Она предрекала! И Тойсар предрекал! Юмо предупреждал его: сынов мере не ждут счастье и удача! А все из-за этой…
– Да брось ты! – Свен махнул рукой, и Ошалче умолкла. Не бывает так, чтобы гость перебил хозяйку возле ее собственного очага, но в повадках Свенельда сквозила такая уверенность, будто не то что обычаи – сами боги ему не указ. – Счастье и удача мои со мной и людьми нашими. Мы ж добычу свою всю привезли.
– Добычу? – Даг воззрился на него, только сейчас вспомнив, ради какой цели Олав из Хольмгарда созывал людей под ратные стяги.
– Ну да. Наше почти все у нас в лодьях. И твои дренги свое привезли. Ётуновы у нас хотели оттягать кое-что, но мы ж не такие раззявы… мы потому с ним и разошлись… Булгарам отдали кое-что, без этого было никак, и чермису еще потом, Байгуловым сватам… Но это очень долго рассказывать, – закончил Свен, глядя в изумленные лица хозяев. – Тяжелый был поход, что и говорить. Но уж неудачным его не назовешь.
В длинных сенях, углом подходивших к дому, уже слышались шум и голоса: жители Силверволла, прослышав о важных новостях, спешили узнать, что случилось…
Новости будто ветром разнеслись по всему Силверволлу – селению, где больше ста лет назад обосновались первые торговцы-русины. Даг вел свой род от самого первого здешнего жителя-рутси, которого звали Бьёрн; он появился здесь задолго до того, как Тородд-конунг подчинил себе и обложил данью Мерямаа, даже до того, как род Тородда сам переселился из Ладоги в Хольмгард. Про этого Бьёрна рассказывали разное: от своего деда, Арнбьёрна, Арнэйд слышала, что Бьёрн Старый однажды схватился с огромным медведем, которого на него наслали колдуны мере, пытаясь выжить чужака, и одолел его. Но было и другое сказание, его Арнэйд слышала от соседей-мерен: что Бьёрн Старый сам был оборотнем и по ночам превращался в медведя. В зверином обличии он нападал на своих врагов и вытеснил из округи всех, кто с ним не дружил. Еще рассказывали, что у Бьёрна была дочь, Бирна, и что однажды Бьёрн привел домой настоящего медведя, который желал к ней посвататься… Арнэйд не знала, чему следует верить, но в роду жило стойкое убеждение, что среди предков имелись медведи. На медведей потомки Бьёрна не охотились и
Как глава старейшего рода на этой земле, Даг пользовался наибольшим уважением среди меренских русов и считался их вождем; ему доверяли приносить общие жертвы, он возглавлял судебные советы и говорил от имени здешних жителей с мерен и с людьми из Хольмгарда. Мерен называли селение Тумер – Дубрава, но у русов оно звалось Силверволл – Серебряные Поля, в честь огромного клада серебра, зарытого где-то здесь самим Тороддом-конунгом. За сто лет селение разрослось и теперь было весьма крупным, уступая разве что Арки-варежу – княжескому городу Мерямаа в двух переходах отсюда, на озере Неро. Поблизости лежали еще два поселения русов, поменьше, а все вместе составляло округу Бьюрланд – Страну Бобров.
Со времен старого конунга Тородда здешние края не видали такого огромного войска. Хорошо, что Арнэйд привела к отцу Свенельда, рассказавшего, что это свои, – иначе русы и мерен толпой побежали бы в леса, едва насчитали бы на Меренской реке больше десяти лодий, полных загорелыми вооруженными людьми в непривычной одежде и самого свирепого вида…
В Силверволл всему войску входить было незачем – две с половиной тысячи человек не поместились бы ни в нем, ни в двух других селениях русинов, ни даже в окрестных меренских болах. Подтянувшись поближе, войско встало длинным станом вдоль реки, по которой пришло. Дружины заняли все удобные для причаливания места и луговины. Вскоре над рекой поднялись дымы костров – будто весной, когда начинается пал перед посевом. Ставили шатры и шалаши, натягивали паруса над лодьями, превращая их в место для ночлега. Так ночевали уже сотни раз за последние два года, но теперь было другое дело: люди знали, что они уже почти дома. В Среднем мире, откуда к их очагам ведут известные и безопасные дороги.
Из всего огромного войска Арнор, Вигнир и другие, составлявшие дружину Бьюрланда, достигли родного дома первыми. Два года назад Арнор увел отсюда пятьдесят шесть отроков – три десятка русов, остальные из близко живущих мерен, – назад возвратились тридцать два. Самих русов уцелело еще меньше – всего тринадцать человек, считая сыновей Дага.
– Это еще ничего, – тихо сказал Виги сестре, видя, как у нее вытянулось лицо при этом известии. – У других похуже. Древляне все полегли, у Халльтора, это свеи, одиннадцать человек от сотни осталось. Но они из самых сильных были – они прикрывали…
– Что прикрывали? Где?
– Потом… – Виги не хотел сейчас рассказывать слишком много и отводил глаза.
– Кто был понадежнее, те сильнее и пострадали, – добавил Арнор.
Арнор и Вигнир сидели за столом в отчем доме, для остальных накрыли стол в погосте – большом доме в Силверволле, поблизости от Дагова двора, где каждую зиму останавливались сборщики дани. К счастью, жатва уже закончилась и урожай выдался неплохой, так что Даг смог быстро раздобыть зерна и муки для лепешек и блинов. Ошалче замешивала тесто из смеси ржаной и пшеничной муки, Арнэйд и Пайгалче, служанка, пекли блины сразу на трех сковородах и едва успевали снять несколько и выложить на деревянное блюдо, как гости хватали их горячими, рвали друг у друга из рук и мгновенно съедали, обжигаясь. Мужчины стосковались по простой домашней пище, привычной с детства. Хлеба почти не видели много месяцев, а о печеной репе, квашеной капусте, соленых грибах мечтали так же пылко, как два года назад – о серебряных шелягах. В последнее время овощей или мяса удавалось раздобыть редко. Завидев на реке огромное войско, чермису, мокша, мурамар бежали в леса, угоняя скот; бывало, что дружины заглядывали в опустевшие селения и выбирали с огородов зреющую морковь, лук, бобы, выносили все из съестных припасов, что удавалось найти. Ничего другого не искали – русов, обремененных добычей с монетных дворов Арана и стоянок на Великом Шелковом пути, не привлекали грубая тканина и простая утварь лесных жителей, но после такого набега в прибрежных селениях не удалось бы найти ни цыпленка.