Свердлов. Оккультные корни Октябрьской революции
Шрифт:
Но… оказывалось, что Секретариат в то время являлся и аппаратом ЦК. Единственным. Другого еще не было. В ЦК тогда вообще не было четкого распределения круга обязанностей между его членами, это была только «головка» лидеров. Кто-то вел некое определенное направление, кто-то действовал практически самостоятельно, сегодня занимаясь одним, завтра другим, что обстановка подскажет. А единственной постоянной бюрократической структурой ЦК, связывавшей и обеспечивавшей единство действий, являлся Секретариат.
Из Таврического его «попросили», и он переехал в дом Кшесинской, под крылышко к Петроградскому Совету и «Военке». Собственно сперва была «Военка» — этот дом был захвачен в дни февральского бунта бронедивизионом. И мятежники вместе с примкнувшими к ним вожаками
Однако Свердлов хорошо понял, какие возможности дает руководство аппаратом ЦК. И добился, чтобы был определен и сформулирован круг обязанностей Секретариата. Причем круг этот по сравнению со временами Стасовой значительно расширился. В ведение Секретариата были включены ведение документации, финансы ЦК, учет, кадровые вопросы — подбор и направление работников на места, связь с местными органами партии, текущая переписка, рассылка директив, указаний и инструкций ЦК, ответы на запросы с мест…
Что ж, некоторые из данных пунктов заслуживают особого внимания. Во-первых, пункт о финансах. Ведь тогдашняя деятельность ЦК большевиков финансировалась отнюдь не за счет партвзносов (Кто их стал бы платить? И кто бы к большевикам примкнул, если бы за это платить требовалось?) И не за счет газеты «Правда» и издательства «Прибой», как декларировалось официально. Напротив, газета и издательство были дотационными, убыточными. Финансирование осуществлялось за счет денег, поступающих из Германии. По оценкам современных исследователей, большевистский «десант», прибывший из эмиграции, привез с собой очень крупные суммы, около 50 млн. марок. Были созданы и каналы подпитки. Один — через банк «Ниа» в Стокгольме, откуда средства должны были переводиться в российский Сибирский банк. Второй — наличные деньги под видом частных пожертвований должен был передавать через Загранбюро ЦК швейцарский социал-демократ и германский шпион Карл Моор (кличка «Байер»).
Но дело это было крайне деликатное и крайне секретное! Просочись информация о «германском золоте» наружу, политические противники получили бы такой козырь, что партия потеряла бы все влияние, всех сторонников! И к финансовым делам имел доступ лишь очень узкий круг ленинцев — Зиновьев, Каменев, Коллонтай, Сиверс, Меркалин, Воровский, Ганецкий (Фюрстенберг), Радек (Собельсон), Семашко, Козловский, Суменсон. Даже многие члены ЦК не имели к этому касательства. А Свердлов вдруг получает допуск к «святая святых»! Только что вынырнувший из провинции, незнамо откуда, совершенно новый человек в руководстве…
Нет, тут можно сказать однозначно, случайному лицу, пусть и зарекомендовавшему себя «верным ленинцем», пусть и проявившему чрезвычайные таланты и способности, такого сверхдоверия оказать, конечно же, не могли. Откуда напрашивается вывод — Свердлов уже действовал не сам по себе. Он уже являлся представителем «сил неведомых». Таких, которые могли подсказать — этому довериться можно. Каких именно сил? Явно не германского генштаба и МИД. С ними он не был связан никогда. И германские документы, касающиеся финансирования большевиков (например, указание Имперского банка № 7433 от 2 марта 1917 г. отделениям частных германских банков в Швеции, Норвегии и Швейцарии) его среди «доверенных» не упоминают. Он тогда еще находился в Туруханске.
Но, как уже отмечалось, сама Германия в финансовой цепочке служила промежуточным звеном. Получая деньги от сионистских кругов Америки и других стран (через Якоба Шиффа, по данным французской разведки, прошло не менее 12 млн. долл., через лорда Мильнера — 21 млн. руб.). И сверхдоверие, оказанное Свердлову весной 1917 года, однозначно доказывает — в этих кругах «товарища Андрея» уже знали. Когда именно могла установиться такая связь, мы в прошлых главах упоминали предположительно. Теперь же она явно существовала. И нельзя отбросить вероятность, что агенты этих же сил как раз и помогли протолкнуть
Хотя и сам он был поистине мастером организации. Гением организации! Обратим внимание на другие пункты полномочий Секретариата: подбор и расстановка кадров, связь с местными органами, переписка, рассылка указаний ЦК. Решения-то Апрельская конференция приняла ленинские. Но кто их стал бы выполнять? Партийной дисциплины еще в помине не существовало. Местные лидеры решали вопросы тактики и стратегии по своему разумению. Даже и сам Свердлов, как мы помним, в свое время считал для себя решения партийного съезда вовсе не обязательными.
И Яков Михайлович принялся завоевывать для Ленина партию! Впервые применив для этого «кадровые методы». Свердлов в полной мере сумел понять — чтобы взять под контроль ту или иную организацию, вовсе не обязательно убеждать людей и обеспечивать себе численное большинство. Не обязательно даже обеспечивать большинство в руководящих органах. Достаточно выделить главные, ключевые посты — и расставить на них своих «верных» людей. Пусть немногих, единицы. Сумел расставить — и вся организация твоя!
Он и принялся этим заниматься. В Питер продолжали прибывать партийные кадры — из ссылок, с каторги, из армии, из эмиграции. Куда обратиться? Естественно, в Секретариат. Где и орудовал Свердлов, пользуясь данными ему правами учета и направления работников на места. Его «компьютерная» память работала великолепно. Многих он помнил по прежним встречам, о других что-то слышал, о третьих мог мгновенно составить представление по деталям разговора — оценить человека по кругу его знакомств, интересов, по участию в прежних делах. И шли расстановки. Как пишет Новгородцева, «с каждым встречался Свердлов, и тут же Секретариат ЦК направлял его на работу в Москву, Воронеж и Тулу, на Урал и в Сибирь, на Украину и в Закавказье, по всей стране». Формально никто не был обижен, все получали «важные» назначения. Но одни — в «ключевые» точки, а другие — во второстепенные. Не играющие особой роли. Растасовывались без ЦК, от имени Секретариата. То есть единолично Свердловым. Использовались и другие рычаги, попавшие в руки «товарища Андрея». В адрес Секретариата поступали сотни писем, запросов с мест, приезжали делегаты для получения инструкций, разъяснений своих проблем. Все это тоже Свердлов взял на себя единолично. Работница Секретариата Л. Р. Менжинская писала: «На приходящих из провинции письмах и запросах Яков Михайлович всегда писал краткую резолюцию, которую секретари превращали в письма к организациям». В общем сам определял, что ответить, в каком свете, какие поставить задачи. Он лично принимал и посетителей, инструктировал, разъяснял «момент», подсказывал, какими способами решать их местные вопросы.
И по сути он не только «завоевывал» партию — он в данный период создавал новую партию. Очень отличающуюся от прежней, хотя и сохранившую старое название РСДРП(б). Она даже и по составу изменилась. От нее после Апрельской конференции откололись те, кто не был согласен с ленинской линией. Откололись «старики», обиженные исключением из ЦК, непризнанием своих «заслуг», обходом со стороны «выскочек». Такие без проблем оказывались в партии меньшевиков: четкого разграничения в двух лагерях социал-демократии еще не существовало. Зато и к большевикам повалили радикальные кадры из меньшевиков, вроде Петра (Пинхуса) Лазаревича Войкова (Вайнера), Георгия Ивановича Сафарова (Вольдина) и др. Потекли и те, кто был настроен наиболее «революционно» из «объединенцев», «ликвидаторов», пэпээсовцев, анархо-синдикалистов, бундовцев и прочей подобной публики. И вполне беспартийные доселе дезертиры, шпана, хулиганы, уголовники, совершенно безразличные к политическим программам, но испытывающие тягу погулять и пограбить, начинали, естественно, ориентироваться на самую «революционную» партию. То есть объявляли себя сторонниками большевиков. Вот Свердлов и занимался структурированием обновляющейся партии, взятием ее под контроль, отлаживанием ее управления.