Сверх Меры

Багрянова Алена

– А сколько тебе лет? – все же не удержалась я.

Он повернул голову ко мне и улыбнулся. Радомир шел, не сбивая дыхания, я же еле поспевала за его шагом, то и дело, спотыкаясь о торчавшие корни.

– Старый я, Соня. А вот ты бы, сколько мне дала на вид?

Я прикинула.

– Хм... ну где-то чуть больше тридцати.

– Тогда считай, что так и есть.

Мне вдруг сделалось смешно. Кажется, этот вампир переживает на счет своего возраста. Странная черта для

практически бессмертного существа, внешность которого вряд ли изменится спустя даже сотню лет. В отличие от меня. Если я все-таки выживу, то уже лет через тридцать, мое тело начнет увядать. Даже, если мне предложат стать бессмертной, в чем я сильно сомневаюсь, то, скорее всего, я откажусь. Мне и в правду хочется пройти весь свой жизненный путь: выйти замуж, обзавестись домом, родить ребенка, наблюдать, как он растет, узнавая много всего нового. Такое счастье, когда сидишь, покрытый морщинками, в кресле–качалке в саду, наблюдая как твои внуки веселятся на лужайке, а солнышко приятно греет твои старые кости. Наверное, это можно назвать удачным финалом жизни. Когда ты знаешь, что совершил в жизни все, что задумывал, и твои близкие счастливы. И я не боюсь старости, это неизбежное время в жизни любого... конечно, кроме этих вот вампиров.

– Вы давно дружите? – никак не унималось мое любопытство.

– Достаточно, чтобы доверять друг другу, – ответил Радомир, глядя прямо перед собой. – Меня больше беспокоишь ты. Уж прости, но если бы Матэй не просил позаботиться о тебе, то я бы открутил твою голову.

Я замолчала, понимая, как непривлекательно выгляжу в его глазах. Он даже сменил свой тон. Если в прошлый раз он общался со мной уважительно, пусть и шутливо, то теперь перешел в явное панибратство. Я – большая проблема и, возможно, ошибка Йоана. Ему стоило просто–напросто убить меня.

Так в молчании мы шли около получаса. Потом вампир попросил меня забраться ему на спину и крепко держаться. Было немного забавно. Мы мчались по лесу как какие-то Эдвард и Бэлла. Пейзаж вокруг меня был размыт в одно нечеткое пятно. Голова кружилась, а мои щеки онемели от ледяного воздуха, что нещадно бил прямо в лицо. Даже дышать на такой невероятной скорости было сложно. Но через пять минут мы, как мне показалось, взмыли вверх и приземлились под желтым светом огромных фонарей возле какого-то ангара.

Частный самолет ждал нас на взлетной полосе, мигая огнями. Несколько человек поприветствовали моего спутника.

– Быстрее на борт, – толкнул меня Радомир.

– Но Йоан еще не появился, – я обеспокоенно крутила головой в поисках своего босса.

Совсем не хорошо. Я не хотела улетать без него.

– Если его здесь нет, значит, он и не появится, – напряженно ответил мне первородный.

– Но...

Окончание фразы так и осталось недосказанным. Я больше ничего не смогла произнести, борясь с подступившим комом в горле. Что я могла сказать? "Нет, я не полечу без него" или "Подождем еще немного"? Глупо задерживать готовый к взлету самолет. Тем более, раз Рачинский так уверен, что его друг не придет.

Я прошла в салон и устало повалилась в кресло, закрыв лицо руками. Нет, я не плакала, просто хотела скорее провалиться в сон и ни о чем не думать.

Несмотря на все мои старания, я так и не смогла уснуть и, в итоге, все двенадцать с половиной часов полета я, нервно грызя ногти, курсировала из одной части самолета в другую. У меня даже не получилось порадоваться, что я впервые

лечу частным рейсом, равно как и почувствовать себя, по этой причине, важной особой. Мне было не по себе. Миллион вопросов и переживаний терзали меня изнутри.

Калифорния, как всегда, встречала влажной духотой. Последняя неделя октября, а жара все не унималась, но как же я по ней соскучилась! Румыния явно создана не для моей теплолюбивой шкуры. Легкие вещи остались там, в отеле Хилтон, на другом конце света, и теперь я шла по этой жаре в джинсах, ботинках и толстой темной кофте, еще и с курткой в руках. Термометр над входом замер на семидесяти трех с половиной по Фаренгейту. Все-таки осень здесь была своеобразная.

В самом здании аэропорта было немного прохладнее. Я медленно шла сквозь толпу веселых туристов, восторженно болтавших то ли на китайском, то ли на японском языке, и думала о том, что делать дальше. Признаться, волнение за Йоана глубоко вцепилось в меня. Тяжело было думать о том, что он противостоит всему вампирскому миру. Конечно, он живуч, но не настолько.

И почему я переживаю за бессмертного вместо того, чтобы думать о спасении своей "искательницы приключений"?

К черту все! Выжить – вот, что главное.

За раздумьями я даже не успела заметить, как ко мне приблизилась знакомая фигура.

– Чувихе нужна помощь, не так ли? – женщина прижалась ко мне, схватив за локоть.

Я удивленно уставилась на довольное лицо вампирши–вегетарианки.

– Марджори? Я-то думала, что Йоан надолго отбил у тебя желание общаться со мной, когда узнал про наш небольшой бизнес.

Радость от появления Мэнсон подействовала на меня успокаивающе. Пусть она и была странной, но это, скорее, от того мощного, расслабляющего амбре, что вечно источала хиппи.

Волосы Мардж были, как всегда распущены, спускаясь волнами к тощей талии. Серые глаза рассеянно смотрели на меня. Ничего необычного.

– Солнышко, не волнуйся, я же здесь, – она улыбнулась слишком расслабленно.

Я терялась в догадках, какого черта эта скрытная девушка любезничает со мной у всех на глазах, да еще и при дневном свете?

– Козырь в рукаве, – весело произнесла она и ткнула себя в грудь. От этого движения расстегнутая до талии рубашка грозно колыхнулась, еще чуть-чуть и маленькая грудь Мардж показалась бы на свет божий. Губы Мэнсон коснулись моего уха, и она прошептала, – за тобой следят.

Я начала вертеть головой в поисках потенциальной угрозы, но босоногая ухватила меня за подбородок и многозначительно посмотрела мне прямо в глаза.

– Двое, – ответила она на мой немой вопрос, – один с длинным носом и грязными черными волосами. Второй со скейтом и зеленым «ежиком» на голове. Не волнуйся, Лиам ими займется.

Она кивнула куда-то в толпу. Я проследила за её взглядом. Навстречу нам шел любовник Мэнсон с гитарой, обклеенной картинками. Он был обладателем типично австралийской внешности: крупные черты лица, приличных размеров нос, загорелая кожа, синие глаза и волнистые светлые волосы. Такого так и видишь балансирующим на доске, рассекая волны. И, исходя из моих воспоминаний наших редких встреч, он любил шампунь с экстрактом ромашки, от него всегда пахло именно им.

Лиам даже не взглянул в нашу сторону, проходя мимо. Что задумал этот австралиец?