Сверхъестественный отбор
Шрифт:
– А вот и нет! – заметила я, разворачивая бумажку с каракулями. В этот момент принц и камердинер зависли. Принц стоял, не шелохнувшись. Камердинер тоже. Они даже не моргали. Я внимательно смотрела по сторонам.
– Ну хорошо, - улыбнулся принц, а все вокруг отмерло. – Значит…
Снова повисла пауза.
– Значит, мы даем вам еще одно задание! – послышался голос камердинера. Он кивнул принцу.
Ага, сейчас скажут что-то вроде: «всем участницам пришить четыре бусинки, а Писцу убить трех драконов, снять с них шкуры
– Участницы наверняка устали, поэтому мы решили, что следующее испытание будет простейшее! – заметил камердинер. – И вам дается ночь для того, чтобы выполнить его! По традиции королева должна уметь вышивать. Именно королева вышивает пеленки первенцу. Поэтому мы даем вам возможность похвастаться своим мастерством!
А лучше бы дракона! Честное слово!
– Все необходимое есть в ваших комнатах! – заметил камердинер, пока я сглатывала. А можно я трех драконов принесу, а? Ну не умею я! Не умею! У меня руки из попы растут! Так нечестно! Это удар ниже пояса!
Мысль о том, что меня хотят вышвырнуть отсюда любой ценой, заставила меня задуматься! Или его высочество на меня сильно обиделся? Я терпеливо ждала, пока все покинут зал. Мне хотелось поговорить с принцем!
Но принц уже исчез.
– Черт, черт, черт! – ругалась я, ковыляя в комнату. Открыв дверь я увидела ткань, иголки и какие-то бусины.
– Так, - мрачно заметила я, закрывая двери. – Ты у нас точно совершеннолетний?
– Да… Я - я «совращенолетний»! - сладенько с придыханием ответил кактус.
– Ну тогда я буду очень сильно ругаться! – прошипела я, пиная пуфик. И тут же воплотила намерения в жизнь.
– Помедленней, я записываю! – послышался смех. – Еще раз с того момента про корону, которую ты собралась воткнуть …
– Да прекрати ты, - в отчаянии вздохнула я, глядя в корзинку. – Мне просто кажется, что принц на меня обиделся! И теперь не чает, как вышвырнуть с отбора! Но не дождется!
Я вытащила ткань, а потом битый час пыталась вдеть нитку в иголку. Высунув язык от усердия, я целилась в маленькое ушко, но все время промахиалась.
– Нда, была бы мужчиной, детей бы у тебя не было, - заметил кактус.
– Была бы я мужчиной, я бы … попала!!! Ура! – выдохнула я, забыв, что собиралась сказать.
Время шло, а я пришила только три бусинки.
– Ай да, рукодельница! Ай да, вышивальщица! – усмехался кактус, пока я слюнявила узелок на кончике нитки.
– Ыыыыыы! – психанула я, чувствуя, как не могу поддеть бусинку. – Все! Хватит! Я иду к принцу! Видимо, придется извиняться!
– О, неужели ты воспылала любовью к принцу? – с придыханием спросил кактус.
– Нет, - твердо ответила я, пытаясь удержать бусину на кончике иглы. – Как бы глупо это не звучало, но я
– Почему? – заметил кактус, пока я ловила бусину по ковру.
– Я же сказала – не спрашивай! – ответила я, понимая, что бусинка закатилась под кровать. Я полезла за ней, потому что других похожих я не видела.
С горем пополам я нашарила бусинку.
– Мммм! Приятно, когда женщина показывает себя с лучшей стороны! – заметил кактус, пока я рефлекторно попыталась выпрямиться. – Я имею в виду с самой хозяйственной!
– Ты хозяйство держи подальше, - в шутку ответила я, потирая ушибленную макушку, как вдруг увидела надпись, нацарапанную на кровати. Я подползла поближе, силясь ее прочитать.
«Прикоснись, и узнаешь правду!», - было нацарапано на доске. «Прикоснуться? К чему?», - задумалась я, еще раз перечитывая надпись.
«Прикоснись! Прикоснись!», - задумалась я. «И замок вовсе не замок! И принц вовсе не принц! Прикоснись, и узнаешь правду!».
Глава пятнадцатая. Зло не дремлет!
«Прикоснись! Прикоснись!», - задумалась я. «И замок вовсе не замок! И принц вовсе не принц! Прикоснись и узнаешь правду!».
А вдруг этот кактус и есть принц? Заколдованный, как в сказке?
– Послушай, а ты, случайно, не принц?
– спросила я, выбираясь из –под кровати и отряхивая юбку.
– Нет, милашка! – рассмеялся кактус. – Я – не принц! И никогда им не был!
– Тогда кто же ты? – спросила я, глядя на свою «вышивку». – У тебя есть имя?
– О, считай меня плодом своего воображения! – уклончиво заметил колючий друг.
– И могу называть тебя, как хочу? Не так ли? Раз ты – плод моего воображения, то я могу дать тебе имя! – вздохнула я.
– Да, - заметил «плод моего воображения».
– Отлично! Как тебе … Ебельмания! Ты на нее очень похож! – предложила я, вспоминая, как нам завезли целую партию кактусов по сто двадцать девять рублей. И как уборщица опознала в них Ебельманию Желто… что-то там дальше. «А по какому коду у нас Ебельмания?!», - орешь на весь зал. Дети начинают резко взрослеть. А взрослые – впадать в детство.
– Что?!! – ужаснулся кактус. – Какая я тебе Ебельмания?!!
– Не нравится? Жаль, - заметила я, понимая, что он точно не плод моего воображения. – Тогда ... Майхуения Валентина!
– Ага, Ивановна! Майхуения Валентина Ивановна! – подавился кактус, дивясь моим познаниям. – Очень приятно!
Я осторожно подбиралась к нему, поднося руку. Ай! Настоящий! Так, к чему я должна прикоснуться?
– Не пытайся меня утешить! Майхуения Валентина Ивановна крайне озадачена и обижена! – заметил кактус мужским голосом.
Мои познания в кактусах закончились. Больше кактусов нам не привозили! Только майхуении и ебельмании!
– Не дуйся, колючка! – заметила я, понимая, что вышивальщица из меня никудышная!