Сверхновая американская фантастика, 1995 № 05-06
Шрифт:
— Нет! — завопил он. Я почувствовал, как его пальцы ухватили меня за пояс и сжались.
— Порядок?
— Ага.
— Теперь давай направим его к «Стелле».
— Как?
— Расставь ноги. Направь их под тем углом, куда ты его хочешь повернуть.
Дуэйн сделал, как я сказал. Летун начал поворачивать, и Дуэйн рассмеялся.
— Ему это чертовски не нравится.
— Им всем не нравится. Погляди.
Они кружили вокруг и жужжали, как безумные, но было ясно, что они не знают, что предпринять.
— Дуэйн! — проорал я. — Готовься. Мы отцепляемся.
— Ладно.
Двадцать футов. Мы уже были за линией портовых магазинчиков. Шел отлив. Между водой и сваями причала виднелась полоска песка.
— Давай! — проорал я, дернулся и освободился.
Мы упали, ударились о песок и кувыркнулись. Я перекатился и сориентировался в пространстве. Дуэйн тоже успел подняться, и мы нырнули под сваи. Там, внизу, было темно и холодно. Они все жужжали вверху, над нами. Мы поднырнули под сваи, проплыли, взобрались наверх и перевели дух.
— Ты как?
— Все в порядке. Мужик. Дуг. И ты так мог? Вот так латать?
— Ясное дело.
— Парень, беру назад все, что я про тебя говорил.
— Давай убираться отсюда, Дуэйн. Отдохни немного.
— Сам отдыхай.
Он соскользнул обратно в воду и поплыл к скалам. Там, у уреза воды, в песчанике полно пещер, и Дуэйн жил там раньше, когда у него были неприятности или не хватало денег на квартиру. Я сказал себе, что с ним будет все в порядке, и начал пробираться к концу пирса.
По мере того, как я приближался к «Стелле», жужжание, идущее сверху, заглушалось мощной пульсацией, исходившей от корпуса корабля. Волн под сваями не было, но вода выглядела так, как будто кто-то проворачивал в ней гигантскую вилку. Я взобрался наверх и огляделся. Летуны парили над набережной и над проходом к «Стелле», но люк был открыт, и я поднялся на борт. Немедленно меня остановили контролер и два вооруженных охранника.
— Как вы пробрались сюда? — спросил контролер.
— У меня билет. — Ия показал его. Контролер снял с пояса сканнер и провел им по билету. Лишь только сканнер загудел, отношение контролера ко мне полностью изменилось.
— О! Мистер Хаунд, — сказал он.
— Мистер Хаунд?
— Вы же мистер Хаунд, не правда ли?
— О, да, — ответил я.
— Мы боялись, вы опоздали.
— Меня задержали, — объяснил я.
— Разумеется, — ответил он. — У вас есть багаж?
— Зачем? Это ведь развлекательный круиз.
Контролер понимающе улыбнулся. Меньше заботы.
— Ступайте в калибровочную кабину, мистер Хаунд. Мы стартуем, как только определим
Я зашел. Фиолетовая вспышка озарила меня.
— Очень хорошо, сэр. Коридорный покажет вам вашу каюту.
Я вышел из кабины и замер. По лестнице спускались Джим Пеннибэйкер вместе с летуном. Это был генеральный консул. Я попытался отступить в кабину, но генеральный консул уже заметил меня. У Джима Пеннибэйкера на пояснице был закреплен транслятор. Генеральный консул со стуком свел челюсти. Он был крупнее Генри и совсем не стар. Он мог бы перекусить мою шею, точно прутик. Джим Пеннибэйкер кивнул и подошел ко мне.
— Это вы — тот юноша, который вызвал всеобщее волнение?
— Не-а, — сказал я.
— Он говорит, что хочет, чтобы вы пошли с ним.
— Скажите ему, что я сначала хочу с ним поговорить.
Джим Пеннибэйкер нахмурился.
— Я пытаюсь установить тут постоянную миссию, сынок. Они уже почти согласились…
— Пожалуйста, скажите, — сказал я.
— Он хочет сначала поговорить, — сказал преподобный. Миг спустя генеральный консул прожужжал что-то в ответ, и Джим Пеннибэйкер кивнул.
— Он сказал, что после того, как вы согласитесь сдаться, вы можете сделать заявление.
— Заявление? — переспросил я.
— Да. Он так сказал.
— Ладно. Дайте мне пояс.
Преподобный Пеннибэйкер снял пояс. Я подогнал его по себе, включил и почувствовал как к спине прижимаются теплые иглы. Генеральный консул холодно на меня посмотрел.
— Вы мудро поступили, что сдались, — сказал он. Я ощущал его голос как покалывание в спине, а оно уже превращалось в голове в слова. — Вы вызвали слишком много беспокойства. Теперь дело будет закрыто.
— Поглядите на меня, сэр, — сказал я.
— Я и так смотрю на вас.
— Я имею в виду — в самом деле поглядите. Вы знаете, что я не убивал его.
— Это обсуждать бессмысленно. Вам вынесли обвинительный приговор.
— Если бы Генри умер в постели, — спросил я, — что бы случилось со мной?
— Ничего, разумеется.
— Но в постели это была бы жалкая смерть. А он умер счастливым! Счастливым потому, что был свободен. Вы же знаете, что это правда. Все вы это чувствовали, когда он отпустил меня и ринулся на скалу.
Генеральный консул не ответил. Я мягко спросил:
— Вы действительно думали, что иначе он прожил бы вечно?
— Может и так, — после недолгого молчания ответил консул. — Но это ничего не меняет.
— Отпустите меня, — сказал я.
— Невозможно.
— Послушайте, — сказал я, — у меня есть кое-что из его работ, чего я не могу понять. Это картина, она называется «Колодец одиночества». Он нарисовал ее в том месте, в холмах, куда ваш народ не летает. Отпустите меня, и я передам ее вам.