Сверхновая американская фантастика, 1996 № 01-02
Шрифт:
Я. Шуточки… Но «уничтожает пламень» — действительно было. Когда мы сожгли корабли. Хотя это были не совсем корабли…
Барковский. То есть?
Я. Эх, нарисовать не на чем… Такие: мачта одна. Большой квадратный парус. И высокая осадка. Так что они были приспособлены и для плавания по реке.
Барковский. Ты ведь на Волге родилась?
Я. Это ты к чему?
Барковский. Суда, которые ты описываешь, напоминают норманнские дракары. Ворон — священная птица древних скандинавов,
Я. И как же скандинавы попали на Волгу? Волго-Балта, знаешь ли, не существовало тогда. Или они его специально для нас построили? Хотя берег был похож…
Барковский. Я к тому и веду. Понимаешь, такие сведения все-таки есть. И если ты родилась в Поволжье…
Я. Родовая память — отвергнутая наукой теория. И потом, я-то родилась в Поволжье, но мои родители — приезжие.
Барковский. А где жили твои предки тысячу лет назад, ты знаешь?
Я. А сколько их было — тысячу лет назад? Без компьютера не сосчитать.
Барковский. Ну, ладно. Ты исторические романы любишь?
Я. Считаешь, что я свихнулась на почве чтения исторический беллетристики? Уж скорее я поверю в родовую память. Хотя, вероятно, не в ней дело.
Барковский. Вопрос в психологии — не так ли? Ведь почти перед каждым, порой, встает вопрос — пусть в чисто теоретическом плане, — а мог бы я убить в случае необходимости? Или предпочел стать жертвой? Не спрашивала ли ты себя об этом? И вот — бессознательно — получила ответ.
Я. Нет.
Барковский. Почему?
Я. Потому что это была не я.
Барковский. Сил нет с тобой. То ты, то не ты.
Я. Ну, я, но с чужой памятью.
Барковский. Последний раз вернемся. Попробуем прояснить детали. Зачем ты полезла в эту драку? Что, боевой силы не хватало?
Я (возбуждаясь). Но так было всегда! Мы всегда держались вместе, весь род. И тогда… все, кто мог…
Барковский. А откуда ты узнала прозвище «Деревянная глотка»?
Я (быстро). Мне сказали. Один из наших видел его раньше.
Барковский. Где?
Я. Этого я не помню.
Барковский. Постарайся вспомнить еще что-нибудь. Хотя бы избу, где ты жила.
Я. Только не изба. Я говорила — длинное помещение, где жил если не целый род, то, по крайней мере, несколько семей вместе.
Барковский. Где же это было принято… Тут нужен специалист.
Я. А ты не специалист?
Барковский. Я имею в виду, археолог, а не школьный учитель.
Я. Не знаю… Вот я увидела несколько минут из той жизни. Запомнила около двух дней, но не как виденное, а как известное. Вспыхнуло, осветило и исчезло. Я много езжу, многое повидала, много читала. Что заставило меня вспомнить, не знаю. Это же кусок, фрагмент, из которого не восстанавливается целое. Я только знаю, что соприкоснулась с какой-то незнакомой мне, но несомненно существующей… энергией…
ПАМЯТИ, энергия — открыта в 2008 г. профессором Н. Паком, что способствовало дальнейшему развитию мнемофизики (см.), а также прикладной психологии истории (см. «Историко-психологические дисциплины»). Накопление энергии приводит к эмоциональному взрыву. Этот эффект был замечен еще в глубокой древности — «камни вопиют». Подобное явление на короткое время могут вызывать отдельные заряженные частицы энергии при воздействии на сознание индивидуума. Затем волны затухают…»
«Шведы, известные в русских источниках как варяги, проникали в верховья Волги и Днепра, стремясь к Каспийскому морю.
Славяне отражали варяжские вторжения, нередко прогоняли варягов за море…»
«И Торстейн с дружиной пошли в Ирландию, и грабили ее, и взяли много золота и серебра.
В тот же год брат его Торгрим Деревянная глотка уплыл в Гардарик и сгинул там, потому что страна эта очень большая…»
Они сожгли ладьи чужеземцев. Сухое дерево горело высоко и быстро, и они смотрели, стоя на берегу. А потом пошли к своей разоренной деревне, где все предстояло строить сызнова — неизвестно, в который раз. Но они жили здесь всегда, откуда бы ни приходила угроза — из ближней степи или, как сейчас, с севера, они жили здесь, это была их земля, и они привыкли ее защищать. И никто из чужих не ушел живым.
Валерий Ярхо
ЗВОН
Метель резко и больно ударила по лицу монгольского сотника, ведшего свой отряд сквозь сугробы и снежную круговерть. На мгновение он ослеп, но лишь на мгновение, острый глаз степняка разглядел то, что он и его отряд искали. Запах дыма, очагов русской деревни, принесенный ветром, они учуяли давно и шли на него, словно волки по следу. Ветер, как будто искупая свое невольное предательство, яростно бил их ледяной крупой, рвал на них одежды, слепил коней, но ничто не могло остановить непобедимых воинов хана Батыя. Хан милостиво отдал покоренный русский город и окрестности на разграбление.