Свести с ума дракона
Шрифт:
Краски дня действительно начали меркнуть, и пушистые облака подсветились оранжевыми и красноватыми оттенками. Температура тоже немного упала, давая передышку после знойного дня.
— Ты заснула. Я не хотел тебя будить. Ты была такая милая.
Розалин прижала ладони к щекам, пытаясь остудить жар, опаляющий ее лицо. Что ответить ему, она не знала. Это было впервые, когда комплименты выбивали почву у нее из-под ног. Будь на месте Филипа кто-либо другой, она бы уже давно поставила его на место. Вот только этого дракона она любила.
Филип вдруг подхватил ее передними лапами, крепко прижал к широкой груди и оттолкнулся задними ногами от земли, взлетая. Крылья шумно хлопнули, набирая высоту. Он поймал ветер и стремительно понесся к горам, к пещере, где их ждал дом в гроте.
Розалин счастливо улыбнулась и уткнулась носом в пахнущую пряностями золотисто-желтую шкуру, спрятавшись от резких порывов воздуха.
Во внутренний двор логова они вошли с последними лучами солнца, и Филип буквально на ходу сменил ипостась. Он схватил Розалин за руку и потащил на кухню, где, усадив за стол, заставил плотно поужинать тем, что осталось после вчерашних кулинарных экспериментов.
Розалин старалась не смеяться, глядя на хозяйничающего Филипа. Он был таким милым, когда чувствовал себя виноватым за то, что не кормил ее целый день. Хотя с такой жизнью, она уже как-то привыкла есть раз в день, перебиваясь яблоком на завтрак.
— Ты хотела узнать, что я делаю с золотом? — убедившись, что она сыта, заинтересованно прищурился он.
Розалин кивнула, стряхивая крошки с юбки и вставая на ноги. Филип довольно улыбнулся и снова взял ее за руку.
— Идем.
Он притянул ее к себе, заставляя обхватить его предплечье. Жаркая ладонь накрыла ее пальцы, и Розалин почувствовала, как краснеют щеки.
Черно-золотые глаза обжигали взглядом. Таким, что она могла бы поспорить, что Филип никогда не отпустит ее. Да она и сама не захотела бы уйти.
Когда Филип перестал скрывать, кто он, она узнала о нем столько, что казалось, знала его всю свою жизнь. Он был внимательным, заботливым и нежным, независимо от ипостаси. И пусть ей предстояло узнать о нем еще немало, но она доверяла ему, сердцем чувствуя, что он не обманет ее, не предаст, как это часто бывало в союзах между людьми.
Розалин нашла свою любовь. Лучше, чем во всех романах, прочитанных за недолгую жизнь.
*
Филип завел Розалин в сокровищницу и прикоснулся к колонне. Пламя с его руки перекинулось на стены и подсветило магический узор. Огромное помещение озарилось светом. Он, не останавливаясь ни на миг, пошел куда-то в самый дальний угол, огибая горы сокровищ. Здесь Розалин еще не была.
За невысокой аркой оказался еще один зал, гораздо меньше, чем центральный. Филип коснулся колонны у входа. Вспыхнувший свет заставил Розалин ахнуть и зачарованно шагнуть вперед,
Все помещение оказалось заставлено золотыми статуями разных размеров. Не веря своим глазам, Розалин ходила между ними и трепетно касалась кончиками пальцев. Это было больше чем искусство, это была сама жизнь, мгновения которой Филип сумел запечатлеть в драгоценном металле. Казалось, что она ходит по сказочному саду.
Среди кустарника, ветви которого были выполнены из железа, а листья из тонких золотых пластин, паслось небольшое стадо золотых оленей. Самец, застывший с высоко поднятой головой, навострил уши и настороженно смотрел на вход гранатовыми глазами. Самки щипали несуществующую траву. Маленький олененок испуганно жался к матери, поджав под живот длинную ногу и опустив ушки.
Чуть поодаль на высоком дереве, выполненном в том же стиле, что и кустарник, сидели золотые птицы. Некоторые из них пели, некоторые только сели на ветку, некоторые, наоборот, взлетали.
Все статуи были выполнены в натуральную величину, и из-за этого казалось, что они вот-вот оживут и сорвутся в безумном потоке жизни.
Филип медленно шел за Розалин, позволяя ей насладиться изумительной красотой. Его присутствие рядом дарило покой и безопасность. Даже мягкий полумрак больше не пугал.
В самом дальнем конце сада оказался пруд, вода в котором была расплавленным в тонкую пленку серебром, под поверхностью которого лежала хрустальная крошка. На берегу у зарослей железного камыша притаился прекрасный лебедь.
Розалин скользнула пальцами по золотому клюву и обернулась, невольно ахнув. Филип был так близко, что практически касался ее своей широкой грудью. Она подняла глаза, желая сказать, насколько здесь красиво, насколько он искусный мастер, но все слова выпали из головы.
Сердце гулко забилось в груди. Живот волнительно затрепетал.
Черно-золотые глаза Филипа вспыхнули, вокруг зрачков заплясали искры, подсвечивая желтые лепестки. Он наклонился к Розалин. Его сильные руки обхватили ее за талию и притянули к крепкой груди. Жар его объятий окутал тело, посылая волнительную дрожь до самых кончиков пальцев.
Сердце ухнуло вниз, пропуская удар. Его губы мягко прикоснулись к ее. Сладкая истома прокатилась по телу и растеклась в животе, заставляя Розалин судорожно всхлипнуть. Ресницы затрепетали и опустились.
Губы Филипа плотнее прижались к ее губам, сминая своей страстью. Розалин приоткрыла рот, неумело отвечая на поцелуй. Его язык скользнул по ее губам и ворвался внутрь, покоряя ее в чарующем танце. Жар его дыхания, пахнущий пряностями, одурманил.
Под ладонью гулко колотилось его сердце. Розалин скользнула руками по крепкой обжигающе горячей груди и обняла его за шею.
Филип плотнее притянул ее к себе, практически приподнимая над полом. Его губы ласкали ее, с каждым движением языка посылая волны дрожи.