Свет былого
Шрифт:
«Отныне, — раздался неслышимый крик в голове Гаррода, — любой человек, любая организация, имея необходимые приборы, сможет узнать ВСЕ обо ВСЕХ! Планета превратится в один гигантский немигающий глаз, видящий все, что движется по ее поверхности.
Секунда уходила за секундой, он не сознавал ничего, кроме громких ударов крови в висках. «И все это сделал… Я!»
Поднявшись, Гаррод принял на плечи немыслимый вес всей планеты. И обнаружил с бесконечной благодарностью, что может его нести.
— Эстер, — сказал он спокойно, — ты задала мне важный вопрос.
— Да? — Ее голос звучал настороженно, как будто она уже почувствовала, что он переменился.
— Мой ответ — нет. Я не люблю тебя, Эстер, и знаю теперь, что никогда не любил.
— Не говори глупостей, — сказала она с испуганной резкостью.
— Мне жаль, Эстер. Ты спросила, и я ответил. А теперь мне нужно найти Джейн. я пришлю сюда сестру.
Размеренным шагом Гаррод вышел из комнаты — не было нужды торопиться — и спустился в номер Джейн этажом ниже. Через открытую дверь он увидел, что она собирает вещи. Склонившаяся над чемоданом фигура излучала невольную, природную чувственность, и Гаррод ощутил медленные и мощные удары сердца.
— Ты
Джейн повернулась к нему. На щеках прозрачные ленты слез.
— Пожалуйста, отпусти меня, Эл.
— Нет, никогда.
— Эл, значит, ты…
— Да. Я покончил с тем, чего не должен был начинать. Но предстоит покончить еще кое с чем, и мне понадобится твоя помощь.
Джейн была с ним, когда он пошел в редакцию и рассказал обо всем. Она была с ним в трудные месяцы, последовавшие за вынужденным запретом производства медленного стекла насмерть перепуганным правительством. Она была с ним и в еще более трудные годы, когда выяснилось, что другие страны продолжали выпускать ретардит и в конце концов засорили им все моря, океаны и самый воздух — ло стратосферы. В последующие десятилетия людям приходилось мириться с повсеместным присутствием ретардитового соглядатая, и они научились жить не таясь и не стыдясь, как жили в далеком прошлом, когда знали доподлинно, что от очей бога укрыться негде.
Джейн была с ним все это время. И он любил ее, о чем узнал сам по тому, хотя бы, признаку, что никак не мог заметить следов старости на прекрасном ее лице. Ему она казалась лишенной возраста, неизменной, как милый образ, вечно хранимый пластиной медленного стекла.