Свет Черной Звезды
Шрифт:
И тут мне стало как-то очень нехорошо. Просто очень нехорошо. Потому что я четко осознала — Арахандар мог убить Араэна сам, мог… но подставил моего кесаря. Вопрос — для чего?
— Кари, не смей даже пытаться! — раздался крик кесаря.
Крик. Прозвучавший не рядом, а шагов с двухсот.
Не смей пытаться «что»?
Это кошмар! Я сижу, боясь сделать хоть что-то, у меня на руках новорожденный ребенок, миру вмешиваться опасно, Мраку – опасно тоже, а еще, как я понимаю, раз Араэн принц Ночи мертв, то очень скоро сюда явится его сила, причем
И все что мне сейчас оставалось, это сидеть с младенцем на руках и верить в кесаря. Повторно. То есть ночь, когда он полулежал трупом привалившись к скале, это были еще цветочки. С другой стороны… вчера он выдержал сражение с высшими, причем даже не просто сам, а с отравленным кинжалом в спине, а сегодня после схватки с Араэном, вынужден сражаться еще и с отцом и его тварью, но это мелочи, впереди еще сущность Араэна явно.
И она появилась, огласив все разрушенное нечто, я давно ничего уже не видела, жутким пробирающим до костей ревом. Я прижала к себе ребенка, и если честно, сильно пожалела, что не знаю ни одной молитвы… как-то все недосуг было учить богословие, а вот сейчас очень пригодилось бы…
И я повторно очень пожалела, что не знаю молитв, когда в окутывающей беседку тьме прозвучало:
— Убей ребенка.
Ребенок уже заснул, несмотря на шум сражения, но когда вторая сотканная из черного дыма тварь рванула к нам оскалив черные зубы, проснулся и заплакал.
— Тихо-тихо, маленький, все хорошо, — покачивая кроху, сказала я, пристально следя за тем, как тварь прыгает на выплетенную кесарем защиту, как падает, отброшенная силой мага Земли.
Как вскакивает вновь, и вгрызается в живые корни клыками, пытаясь прогрызть путь и выполнить приказ Арахандара.
— Все хорошо, — повторила, неотрывно следя за монстром.
Монстром, который, по идее, как минимум девять месяцев ждал этого ребенка и безумно любил свою женщину, а теперь… вот он печальный итог — вместо отцовского инстинкта, у нас один каннибальский остался. И он оказался не только каннибальским, но еще и плотоядным — потому что защиту тварь начала сгрызать. Реально сгрызать, поедая корни с нечеловеческой скоростью, и прорываясь к нам, несмотря на то, что корни, прорастая из каменного пола, пытались ее остановить.
— Не используй магию!- крик кесаря и тварь отбросило от нас ударной волной.
Ненадолго…
Тварь частью поднялась, а частью просочилась через свет, разрывая тот словно лист белоснежной бумаги, и снова ринулась к нам. Но за краткий миг передышки, корни сплелись сильнее, образуя кокон втрое толще прежнего… и все вернулось на круги своя, в смысле — кесарь сражается, тварь выгрызает к нам с малышом путь, корни смыкаются, пытаясь нас уберечь.
«Я могу забрать тебя, но воды Эхеи убьют ребенка, — вдруг сообщил мне мир».
Ох уж эти воды…
«Почему я не могу использовать магию?» — спросила у Сатарэна, кесаря все равно сейчас
«Это убьет ребенка, — ответил Нижний мир, — как убило того, чье имя ты дала младенцу».
Я замерла, инстинктивно прижав малыша чуть сильнее, и… кажется, поняла. В первый раз, когда мы с кесарем воскресили убитых, это были дети этого мира… Во второй раз, когда я использовала силу Адраса, мы воскресили и людей и тэнетрийцев… то есть тех, кто не был детьми этого мира.
Или не поняла.
Гоблинская магия, как же ты бесишь своей нелогичностью! Неужели нельзя быть попроще, к примеру как экономика! Да я даже на высшую математику согласна, но, Пресвятая Мать Прародительница, как понять то, что пониманию не поддается в принципе?!
И в этот момент произошел прорыв — тварь, как-то извернувшись, почти прорвалась к нам, но все что успела сделать, лишь лязгнуть клыками передо мной… и ее снесло сиянием ледяного света.
Он же смел окутавшую меня тьму, позволяя увидеть происходящее.
И все словно замерло на миг, отпечатываясь в памяти, боюсь уже навечно. Арахандар, тяжело, надсадно дышащий, израненный, весь покрытый кровью, с изодранной одеждой и слипшимися от крови волосами, его ручная тварь — едва способная ползать, вторая тварь – пытающаяся собраться воедино из ошметков. И кесарь — абсолютно невредимый, стоящий совершенно спокойно с отведенным в сторону сверкающим ледяным мечом, издевательски возвышающийся над отцом и порождениями из сущностей высших.
— Ты стал силен, — прохрипел главный арахнид, с ненавистью глядя на сына.
Араэден отреагировал на это в своем излюбленном стиле… в смысле никак. Вообще никак. Если честно — то подобная реакция разозлила бы даже меня, выросшую там, где единственным всемирным злом был собственно сам кесарь, а у Арахандара даже моего опыта не было, так что он не просто разозлился – он взбесился окончательно. И с ухмылкой явно сумасшедшего, прохрипел:
— Думаешь, ты победил?
Кесарь… издевательски промолчал. Это же кесарь, от него странно было бы ожидать чего-то иного, но Арахандар ждал. Понятия не имею чего. Возможно вербального признания победы императором Эрадараса, хотя как по мне и невербальное было вполне очевидно, а возможно и еще чего-нибудь, но не дождался. Пресветлый Ледяной Свет продолжал стоять, молча взирая на того, кто собственно по идее был причастен к его зачатию, и полностью игнорируя собственно своего отца.
— Так вот, ты ошибся! — явно противореча логике, прошипел Властитель Ночи.
— Да он вообще ни слова не сказал! – психанула я.
Нет, ну вообще ни в какие ворота! Врут нагло, в лицо, да еще и с пафосом запредельным!
Темный мрачно глянул в мою сторону и заявил:
— Молчи женщина!
Теперь мрачно на него глянула я, после чего язвительно поинтересовалась у кесаря:
— Вы так и дальше стоять будете, или, наконец, прирежете гада?
К счастью на мой вопрос супруг соизволил отреагировать.