Свет Черной Звезды
Шрифт:
— Интересно, а каково вам видеть, как гибнут ваши боги? — поинтересовалась я.
— Не мои, — улыбка кесаря стала чуть явственнее, — я был рожден в этом мире.
— В смысле в моем, — мило улыбнулась я.
Ожидала много чего, но Араэден внезапно подтвердил, пристально глядя на меня:
— В твоем, нежная моя.
И даже никаких споров не будет?
Подтянув одеяло повыше, сонно заметила:
— Могли бы и возмутиться, хотя бы для приличия.
— А смысл? — он улыбнулся мне тонкими, и такими чувственными губами.
И мне вдруг
— Не кажется, — улыбнулся император Эрадараса, все так же пристально глядя на меня, и сжимая пальцами бокал с вином.
О, я хорошо помнила, на что способны эти пальцы.
Слишком хорошо. Достаточно хорошо, чтобы ощутить, как кровь прилила к щекам… Секунда, мгновение, краткий миг — и я заставила себя вспомнить, кто передо мной. Возбуждение смело ледяной волной этого осознания.
— Зачем, нежная моя? — пристально глядя на меня, обманчиво мягко спросил кесарь.
О, и эту обманчивую мягкость я знала так же, как впрочем и отдавала себе отчет о том, что скрывается за ледяной мягкостью.
— Как уже было сказано — потому что я не желаю быть вашей игрушкой, мой кесарь, — ядовито улыбнувшись, довольно жестко ответила я.
Эта жесткость пресветлому определенно не понравилась. Я внутренне напряглась, ожидая удара, и он последовал:
— Ты уже моя игрушка, Кари, ты стала ею еще до своего рождения, — и кесарь сделал медленный глоток так, словно выпивал мою жизнь, причем с явным удовольствием.
С не меньшим парировала ему:
— Тот факт, что я была вашей игрушкой, вовсе не означает, что я желаю оставаться ею и далее.
Улыбка императора стала… ласковее.
Моя… еще ласковее.
Мы играли на равных, и если говорить об удовольствии — я получала гораздо большее, нежели кесарь.
— Ты не права, нежная моя, — с нескрываемой нежностью и на этот раз действительно мягко произнес Араэден, — быть с кем-то на равных всегда было моей мечтой. До твоего рождения – несбыточной.
Я устроилась удобнее на подушке, внимательно посмотрела на него и спросила:
— А высшие?
Про темных не спрашивала — сейчас единственным, кого действительно стоило брать в расчет был Акъяр, и то, говоря откровенно — против нас с кесарем ему не выстоять. Меня он бы мог стереть с лица Сатарэна не глядя, кесаря с огромным трудом, и если только он действительно гений, но вот нас двоих — нереально. Я и кесарь вместе, мы были той силой, которая плевать хотела даже на высших, что собственно мы и продемонстрировали.
— Именно, — супруг отсалютовал мне бокалом, сделал глоток, — высшие были бы
«Моей персональной богиней» — невольно улыбнулась.
— Но что бы вы делали, не окажись у меня способностей управлять Светочами? — поинтересовалась я.
И осеклась.
Потому что на губах кесаря играла настолько коварная улыбка, что становилось кристально ясно — он знал, что у меня эти способности есть. Он абсолютно точно знал.
— Когда-то ты сказала, нежная моя, что я разрушаю все на своем пути, в то время как твой удел – созидание. Ты была практически права — твой дар созидание, и то, что я способен считывать и уничтожать, ты способна создавать.
Мысли.
Кесарь их легко читает, а я… я их создаю!
Резко села на постели, обняла колени руками, закрыла глаза и отчетливо представила себе стража, стоящего слева у входа в мою башню. Приказ: «Принеси императрице камень» я отдала мысленно. Распахнула ресницы и внимательно посмотрела на сидящего практически напротив, ну условно напротив, кесаря. Мы ждали вместе, я — не веря в то, что происходит, и он — с улыбкой отслеживая все мои тревоги, сомнения, неверие, и осознание, когда раздался стук в двери и после прозвучал голос стражника:
— Пресветлая императрица я принес вам… камень.
Я вздрогнула как от удара. Кесарь, все так же улыбаясь, отсалютовал мне бокалом, и выпил все вино до дна.
«Поставь у двери и уходи» — мой мысленный приказ.
— Человеческая психика хрупкий инструмент, нежная моя, играть следует мягко, осторожно, пластично, — сказал кесарь.
— Этван, поставьте камень у двери, благодарю вас, — повысив голос, приказала я.
Раздался стук поставленного камня, затем удаляющиеся шаги и невнятное бормотание явно ошарашенного случившимся стражника.
Я рухнула на подушки, пристально глядя на супруга. Что ж, вот теперь начинаю ощущать себя поистине богиней. Впрочем нет — игрушкой… все так же игрушкой откровенно упивающегося происходящим кесаря. Играли ли мы на равных? Боюсь, что нет. Пока нет.
— Практически да, и это то максимальное «да», на которое ты… пока способна, Кари, — мягко уведомил кесарь.
Поспорим?
— Полагаешь, есть смысл? — вопрос, и едва заметный азартный блеск в глазах.
Хотелось бы, да, но… не сейчас.
— На данный момент в приоритете высшие, — напомнила я.
— В приоритете ты, всегда, — абсолютно серьезно произнес кесарь.
И это дьявольски льстило, конечно, но…
— Высшие, дороги, отмена рабства, — отбросив все сантименты, жестко сказала я.
Кесарь улыбнулся и произнес:
— Над первым пунктом работаю. Сладких снов, нежная моя.
И кристалл самоуничтожился, оставив на моей постели розу, на этот раз темно-алую. Это было удивительно – от кесаря я почему-то если и ждала цветов, то белых, а тут яркий цветок с невероятным ароматом, заполнившим всю комнату.