Свет дня
Шрифт:
— Но ведь их можно арестовать и в Риме. И потребовать выдачи.
— Для требования об экстрадиции нужны достаточно серьезные основания, которых у нас пока, к сожалению, нет.
— Как это — нет? Как это — нет?! Я же рассказал вам, как все происходило. Во всех деталях…
— Ну и что, по-вашему, будут стоить все ваши показания в итальянском суде? — требовательно спросил он, даже не усмехнувшись. — Вы незаконно провезли в нашу страну боевые взрывчатые вещества. Кто может подтвердить достоверность вашей версии последующего ограбления музея султанских сокровищ? К моменту самого первого допроса у них наверняка уже будет копия вашего досье в Интерполе. Ну и что тогда
— Ну а как тогда насчет этих Джулио и Энрико?
— Да никак. Говорят много, но для нас бесполезно. Зафрахтовали шхуну… Решили сходить на ночной лов… Их окликнули какие-то люди в турецкой шлюпке… Сказали, что у них сломался мотор, и попросили подбросить до берега… Что они, согласившись помочь добрым людям, и сделали. Это что, преступление?.. То-то и оно… Не позже чем завтра полиции придется их выпустить. И мы ничего не сможем, да и не захотим поделать. Ваша основная ошибка, Симпсон, заключалась прежде всего в том, что вы не выполняли полученные от нас приказы.
— Да какие, скажите на милость, приказы?
— Те самые, которые я лично давал вам вот в этой самой комнате, Симпсон. Вы должны были регулярно передавать нам все оперативные сообщения, но вы этого не делали. Не знаю почему, но не делали достаточно регулярно. Да, «пустая» сигаретная пачка, которую вы выбросили в том гараже, осталась незамеченной, но ведь у вас были и другие возможности. И не одна… Например, у дворца. Вы могли «случайно» выронить свою лицензию на проведение экскурсий, когда проходили мимо охранника внутрь. Могли придумать что-нибудь еще… Могли, но почему-то не захотели! В силу чего у нас нет иного выбора, кроме как прекратить расследование по данному вопросу. И полностью закрыть дело.
— Включая даже дело о вооруженном нападении на сторожевой пост стратегически важного моста?
Вид у Туфана был совсем как у человека, который, вдруг осознав, что у него расстегнута ширинка, решил, что наилучшим выходом из неудобной ситуации будет просто делать вид, будто ничего не случилось… Поэтому он высокомерно произнес:
— Как было официально разъяснено прессе, это была неудачная попытка определенных политических заговорщиков осуществить террористический акт в форме взрыва товарного поезда.
Ответить мне на это было нечего — во всяком случае, в достаточно вежливой форме, — поэтому я просто пожал плечами и молча уставился на портрет свергнутого Абдула Хамида, висящего над его головой. В дорогой рамке.
Туфан резко встал, как бы давая понять, что беседа закончена, с официальным видом одернул свой френч.
— К счастью для вас, Директор не до конца разочарован исходом этого дела. Во всяком случае, не до самого конца… В распоряжении Бюро оказались национальные сокровища, чуть не ставшие жертвой ограбления, о котором криминальной полиции ничего не было даже известно. Это наглядно доказывает, что мы не зависим от череды событий, а управляем ими, предвидим их и держим под надежным контролем. Определенную пользу в этом процессе, следует отметить, принесли нам и вы. В силу чего Директор лично распорядился поощрить вас соответствующей премией.
— Что ж, вполне заслуженно и логично. Интересно, какой? То есть в каком размере?
— В размере пяти тысяч лир плюс специальное разрешение обменять их на иностранную
На какой-то момент мне даже показалось, что он просто оговорился. Причем совершенно случайно.
— Лир? Вы, случайно, не ошиблись, господин майор? Наверное, хотели сказать «долларов», так ведь?
— Нет, не ошибся. Я сказал «пять тысяч турецких лир», — недовольно поморщившись, жестко произнес он.
— Но ведь… ведь это всего пятьсот долларов… или… или всего двести фунтов стерлингов!
— Да, вы правы. Приблизительно так. Сюда также входит стоимость вашей дорожной сумки и прочих личных принадлежностей, утерянных в ходе нашей операции. Кроме того, нами уже предприняты должные шаги по снятию с вас обвинений в контрабанде и иных нарушениях закона. Включая направление положительной характеристики вашей деятельности в… Интерпол. — Он значительно поднял указующий перст куда-то вверх. — Полагаю, вы согласитесь с тем, что наше отношение к вам нельзя назвать иначе чем по-настоящему щедрым, так ведь?
Более щедрым мог бы быть разве только удар ногой мне прямо в пах… Я почти открыл рот, чтобы предложить свои услуги по завершению дела в Риме, но вовремя одумался — ничего путного от этих легавых все равно не дождешься! От них одни только неприятности…
— Вы, кажется, хотели что-то сказать? — очевидно заметив мой невольный порыв, спросил Туфан.
— Да, сэр, хотел. Когда и каким именно образом мне предстоит вернуться домой, в Афины?
— Директор уговорил нашего британского генерального консула выдать вам соответствующий дорожный документ на одну поездку отсюда в Афины. Должен заметить, это было совсем не легко, Симпсон. Консул согласился сделать это только в виде личной услуги Директору. Кроме того, на ваше имя уже заказан билет на самолет авиакомпании «Олимпикос», вылетающий в Афины ежедневно в пять сорок. Представитель генконсульства встретится с вами у отеля «Хилтон» ровно в три тридцать и передаст вам авиабилет и указанные дорожные документы. Ну а если вы прямо сейчас скажете мне, в какой именно валюте вы хотели бы получить причитающуюся вам премию, то представитель Бюро вручит вам также и деньги.
— Я предпочел бы в американских долларах.
— Очень хорошо. Тогда, кажется, все. Хотя вид у вас такой, будто вы чем-то недовольны, Симпсон. Это так?
— А чем, собственно, мне быть особенно довольным?
Он пожал плечами:
— Возможно, вы думаете, что в Риме вам было бы куда лучше. Кто знает, кто знает… Скорее всего, вряд ли. Ведь даже если бы эти украденные с вашей помощью сокровища и оказались в Риме, мы бы все равно нашли способ вернуть их, но тогда первым, кого нам пришлось бы арестовать, оказались бы именно вы. Так, может быть, лучше все-таки считать, что вам повезло? Весьма повезло!
— Сэр, а вы не забыли, что некое весьма важное для меня письмо по-прежнему находится у Харпера?
— А с чего бы, скажите, ему пускать его в дело сейчас? Какой смысл?
— Чтобы отомстить мне конечно же! Я ведь подло предал их! И могу пойти еще дальше…
Туфан покачал головой:
— Не будьте настолько наивны, Симпсон. Это вы кое-что забываете, не я. Харпер просто не может быть достаточно уверен в том, сколько и что именно вам удалось о них узнать и сколько и что именно о них вы рассказали нам. В этом, кстати, до конца не могу быть уверен даже я сам. — Его тонкие губы слегка растянулись в скептической улыбке. — Как видите, у вас с ним много общих интересов. С его точки зрения, чем меньше у вас дел с полицией, тем лучше.