Свет и сумрак. Рассвет Обреченных
Шрифт:
Шаман пропал в чуме, а вождю больше ничего не оставалось, как возвращаться к сыну и сказать последние слова перед его первой самостоятельной охотой.
*****
Елане крепко обняла Хакона. Времени на слезы больше не оставалось. За совсем короткий промежуток времени она пыталась успеть подготовить его одежду к охоте.
Чум открылся и в него вошел старший брат:
– Хакон, что это было? – Неко находился в небывалом восхищение. – Как ты смог пробудить духов? Такого пламя я не видел никогда!
– Неко, ты забыл? – тут же подключился в разговор Йико, – Он рожден
– Духи благоволят мне. Так было всегда, – огрызнулся брату Хакон. – И поверь к утру я принесу не пару леммингов, как ты!
Рядом засмеялся Неко, но Елане тут же одернула его. Йико с утертым носом повернулся к костру, лишь пробурчав что-то невнятное.
– Время уходит, Хакон, – позади всех раздался суровый голос отца, зашедшего в чум. От неожиданности Неко даже чуть не пролил чай и едва смог удержать чашу в руке.
Вытащив охотничье снаряжение, вождь сел к огню.
– Подойди сын, – позвал Кветан.
Хакон послушался. Остальные не приближались к костру. Этот разговор предназначался только для них двоих.
– Ты еще очень молод, Хакон, – начал он. – И мало, что понимаешь, что такое Дюн-Хан.
– Я справлюсь отец. Ты меня обучил всему для этого.
– Выслушай меня, то что я скажу может спасти тебе жизнь – вождь вытащил точильный камень, топоры и стрелы и только после этого продолжил: Дюн-Хан, Хакон, это день, когда ты должен доказать своему клану, что ты стал мужем, охотником и лефкару. Ты должен доказать в первую очередь самому себе, что в тебе больше нет места страху, трусости и сомнениям.
Вождь развернул младшего сына и надел на него свой пояс.
– Ты отправишься в свой путь на этот раз один. Тебе будет не на кого надеяться этой ночью. Если ты заблудишься никто тебе не подскажет дорогу. Если дикий зверь учует твой запах и решить напасть – помощи не жди.
В ножны на поясе вошли два отцовских топора. Хакон был безумно рад, потому что такая честь – выйти на охоту с оружием вождя доставалась далеко не каждому.
– Не заходи далеко на северо-восток. Но если все же окажешься там не вступай в бой с кланом Вергардов. Это сильные и безжалостные лефкару, с жестокими и кровавыми обычаями.
Хакон вспомнил, как Йико рассказывал ему, что они едят людей еще живыми, а чумы покрывают человеческой шкурой. Но сколько правды было в словах его брата он точно не знал.
– Но самое главное ты не должен заходить в Тусклый лес на востоке. В твоем возрасте это верная смерть.
Кветан передал ему свой лук и закинул за спину колчан с наточенными стрелами.
– А теперь ты должен идти, время уходит. И помни о том, что я тебе сказал.
Поблагодарив отца и мать, Хакон вышел из чума. Его Дюн-Хан начался.
*****
Дом остался позади и лишь кострища вдали напоминало об уюте и теплом чуме. Этой ночью он станет мужем или больше не вернётся в клан. Но если у него получится, то с ним будут считаться, как с лефкару. С тем, кто прольет кровь каждого посягнувшего на земли Хагартов.
Хакон спешил – любое промедление могло стоить очень дорого. Духи
Через ночную пелену, освещаемую лишь полной луной, Хакон шел вперед, не сбавляя темпа. Он искал следы, сломанные ветви, запах – все, что могло вывести его на зверя. Но толи он ушел раньше времени на север, толи слишком долгая зима сделала свое дело.
С запада послышался вой. И это был мерзкий знак. Одному ему точно не отбиться от стаи голодных волков, а ждать пощады от них бессмысленно. Разорвут и даже отцовские топоры не помогут. Но если он их еще не учуял, значит и они его тоже. Скорее всего стая, как и он ищет следы, а может быть уже идёт по ним.
Хакон свернул на северо-восток – туда куда дул ветер. Так учил его отец. Теперь волчья стая не сможет его учуять. И хоть отец и говорил ему не приближаться к землям Вергардов, другого выбора у него не было, к тому же чуть дальше на чистейшей белизне снежного покрова, он заметил лосиный след, уходивший через поле в ельник. Слева от леска расположилась бугристая обширная снежная долина, испещрённая лишь немногочисленными ивами и кустарниками.
По мере его движения сапоги стали проваливаться все глубже. Крупные снежинки потянулись вниз, посыпая все кругом огромными белыми хлопьями. Ветер усиливался и не спеша превращался в метель. Плотные тучи, незаметно подкравшись к луне, полностью закрыли ее, сделав все вокруг еще темнее. Следы быстро заметались, но Хакон не сдавался. Слишком много обещаний прозвучало перед всем кланом. Их слышали даже духи
В полной кромешной темноте он зашел внутрь ельника. Снег падал в нем гораздо реже, останавливаясь на ветвях. Следы сохатого стали более отчётливее. Хакон шел по его пятам. Быстро, но осторожно он пробирался сквозь кусты и деревья, покрытые толстым слоем инея.
Вой раздавшейся так близко заставил сына вождя встрепенуться и затаиться возле массивной ели. Судя по всему, стая и он преследовали одно и тоже животное. Теперь Хакон чувствовал их запах, так же, как и они его. По нему он смог определить, что стая довольно крупная. Даже если им и получиться нагнать лося, вряд ли они ограничатся только им. Разделавшись с лосем, погоня продолжиться. Долго петлять от них он не сможет, скрыть след тоже не получится. Сын вождя достал лук и вытащил стрелу из колчана. Видимость совсем скудная, но все же один выстрел он сделать успеет.
Еще одно волчье завывание раздалось совсем рядом. Они приближались и загоняли животное прямо на него. Звуки погони становились все более близкими. По его телу пробежала мелкая дрожь. Он тяжело вздохнул, опустил глаза и вспомнил уроки отца. Самый главный из них – всегда быть хладнокровным и не пускать страх внутрь. Придерживая тыльный конец стрелы, он расположил большой палец как можно ровнее. Руки вытянулись параллельно земле. С максимальной силой он оттянул тетиву отцовского лука и замер.