Свет любви

Дрейк Шеннон

Он приподнял бровь.

— Для всех остальных — никакой. А для меня эта разница есть.

— Пожалуй, милорд супруг, тебе следовало бы узнать, какие сомнения мучают других. Может, мне стоит уйти к Перси и позволить тебе выяснить, чьего наследника носит его жена. И, может, сознание того, что Перси находится в моем доме, заставляет меня желать оказаться в его объятиях…

Она зашла слишком далеко. Брайан не собирался этого делать, но внезапно схватил ее за плечи и встряхнул. Тут же сообразив, что делает, он отпустил ее, но слишком быстро. Элиза упала на пол, ошеломленная,

но невредимая. Как вихрь, она вскочила на ноги, бросилась на него и ударила кулаками по груди, впилась ногтями в кожу. На мгновение прикрыв глаза, Брайан собрался с силами и схватил ее за руки, прижав к себе. Она отдернула голову: в ее глазах полыхало яркое бирюзовое пламя.

— Прекрати, герцогиня, — тихо произнес он.

— Тогда отпусти меня, — прошептала она. Он медленно покачал головой.

— Ты никогда не уйдешь от меня ни к Перси Монтегю, ни к другому мужчине.

— Ты ждешь, что я покорно лягу с тобой в постель, зная, что в моем доме находятся твоя любовница и твой ублюдок?

— Бывшая любовница. И потом, мы приняли ее по твоему настоянию. К тому же… маловероятно, что этот ребенок мой.

— Маловероятно?!

— Элиза, я не могу изменить прошлое. Но сомневаюсь, что она носит моего ребенка: Гвинет слишком умна, а я всегда был достаточно осторожен, чтобы не оставлять детей на память о себе. В походах или дома. Чего ты хочешь от меня? Неужели я должен снова оскорбить Перси и заявить, что хочу знать, уверен ли он, что будет отцом?

— Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое!

— Сегодня ты не выйдешь отсюда. Я не хочу, чтобы ты бродила по дому, будила Перси. Не хочу, чтобы он, выйдя из своей комнаты, обнаружил, что хозяйка ждет его с не меньшим гостеприимством…

Он остановился, задумчиво потирая челюсть: Элизе удалось высвободиться и влепить ему пощечину. Эхо от резкого удара еще слышалось в комнате.

Вероятно, он заслуживал пощечины.

— Ты никуда не уйдешь, Элиза, — тихо произнес он.

— Нет, я…

— Никуда. А если ты попытаешься вновь ударить меня, я могу и позабыть, что своим поведением заслужил наказание. Если нам и придется разыграть комедию перед своими гостями, то в этой комедии грубый муж решит наказать свою слишком дерзкую жену.

Будь у Элизы в этот момент меч, она, не колеблясь ни секунды, пронзила бы его насквозь. Она с вызовом встретила его взгляд, повернулась, высвобождаясь из его рук, и села у огня.

Несколько секунд Брайан смотрел на нее, потом вздохнул. Он узнал выражение на ее лице: она не собиралась уступать.

Он подошел к ней и провел ладонью по ее щеке. Она вздрогнула.

— Мне жаль, Элиза.

Она подняла голову.

— О чем же тебе жалеть, милорд? О том, что ты напал на меня? Или о том, что нас вынудили вступить в этот смешной и нелепый союз?

— Ты никогда не смиришься с этим, да, Элиза?

— Я задала тебе вопрос.

— Мне жаль, что я оскорбил тебя.

Она отвела глаза и принялась рассеянно вертеть сапфировое кольцо, которое носила на среднем пальце.

— Должен признаться, я польщен.

— Польщен?

— Никогда бы не подумал, что тебе

есть до этого дело.

— Тогда не обольщайся понапрасну, Стед, — холодно отозвалась Элиза. — Я не люблю унижений, а подобное положение считаю унизительным.

Брайан отступил.

— Ложись в постель, Элиза, — устало приказал он.

— И не подумаю…

— Мне наплевать, что ты думаешь или не думаешь! Я не собираюсь оставлять тебя полностью одетой — я уже знаю твой талант внезапных исчезновений.

Она осталась в кресле, с отсутствующим видом глядя на кольцо, словно не слышала Брайана. С раздраженным восклицанием Брайан схватил ее за руку и поставил на ноги. Глаза Элизы ярко вспыхнули от злости.

— Элиза, я никоим образом не пытался оскорбить тебя. Но, клянусь Христом, я не позволю тебе улизнуть из этой комнаты, а потому ты должна быть рядом со мной, в доказательство, что ты не совершишь еще один глупый побег. Я страшно устал от этого ненужного спора. Считаю до десяти, если за это время ты не разденешься и не ляжешь в постель, я уложу тебя сам.

Она рассмеялась:

— Храбрец, никогда не упускающий случая показать свою власть…

— Над сварливой женой, — перебил Брайан. — Я ни к чему тебя не принуждаю, кроме того, что ты обязана делать. Однако, жена, клянусь, мое терпение лопнет, если…

— Не прикасайся ко мне! — прошипела Элиза, вырываясь из его рук и поворачиваясь к Брайану спиной. Трясущимися пальцами она сняла украшения и сбросила одежду к ногам. Слезы жгли ей глаза, ей хотелось броситься на Брайана, избить его изо всех сил, пока он не поймет…

Что? Она не знала. Она сама не понимала себя. Он думал, что она замыслила убежать к Перси; но Элиза даже не помнила, что когда-то любила его.

И все-таки ей хотелось сбежать от Брайана. Хотя, если бы он отпустил ее, Элиза испытала бы еще более глубокое отчаяние…

Ее рубашка упала на пол. Еще дрожа, она нетерпеливо стащила сетку и распустила волосы, яростно прогоняя выступающие на глаза слезы. Почти задыхаясь от негодования, она забралась в прохладную постель, отвернулась и закрыла глаза. Как глупо было бороться с Брайаном, заранее зная, что победа останется за ним!

Однако еще более глупым казалось дотронуться до него, выдать, что, несмотря на оскорбление и гнев, она жаждет его. Может, даже сильнее, чем прежде, ей хотелось оказаться в его объятиях, убедиться, что Брайан не может быть отцом ребенка Гвинет. Элиза надеялась, что в такую минуту она сможет вырвать у Брайана признание. Она, должно быть, лишилась рассудка…

Элиза вонзила ногти в подушку, не позволяя себе открыть глаза или пошевелиться.

Брайан прошелся по комнате, задувая свечи. Она услышала, как он ложится рядом.

Верный своему слову, он держался на расстоянии. Элиза слышала его дыхание в ночной тишине, ей казалось даже, что она слышит, как бьется его сердце…

Ее собственное отчаянно колотилось в груди. Она напряженно ждала, но проходили секунды, сливались в минуты, а те тянулись бесконечно долго. Он не шевелился. Элиза поднесла руку ко рту и прикусила пальцы: она сгорала от желания…