Свет моих ночей
Шрифт:
– Думаю, я просто раздражен, - сказал Адам и послал молодой особе обезоруживающую улыбку, которая неизменно очаровывала женщин.
– Сегодня у меня был утомительный день.
Его улыбка не подействовала: женщина нисколько не смягчилась. Более того, она поджала губы и как-то уж очень равнодушно, словно он ей уже наскучил, произнесла:
– Вот как.
– Мы сегодня прилетели из Лос-Анджелеса, - зачем-то пояснил Адам.
– Понятно.
Она отвернулась и стала смотреть на море. Как будто я внезапно перестал для нее существовать, с раздражением, удивившим его самого, подумал Адам. Он был
Посмотрев на берег, Адам убедился, что Джереми и собака пока находятся на прежнем месте. Только он хотел присоединиться к ним, как пес отряхнулся, забрызгав все вокруг. Адам невольно поморщился.
Перспектива быть обрызганным его не привлекала. Лучше уж остаться с красивой женщиной и постараться ее убедить, что она напрасно отказывается от знакомства.
На камне, на котором сидела женщина, вполне хватало места для двоих.
– Не возражаете, если я сяду?
– спросил он. На лице женщины появилось выражение, ясно свидетельствующее о том, что она возражает, но вежливость победила.
– Да, конечно, - сдержанно произнесла она и подвинулась, задев при этом стоящую рядом с камнем холщовую сумку, достаточно большую, чтобы в нее поместились все ее пожитки.
Адам сел рядом, достаточно близко, чтобы почувствовать ее запах. От нее пахло свежестью и пряностями, без какого-либо намека на приторную сладость. То ли по этой причине, то ли еще почему, но ему вдруг захотелось прижаться к ее полным губам.
Он быстро взял себя в руки. Давно уже ни одна женщина не вызывала в нем такого живого отклика. А ведь он никогда не жаловался на недостаток в своем окружении красивых женщин! Может, все дело было в прелести этого места? В приятном свежем бризе? Или в плеске волн, омывающих каменистый пляж?
Адам перевел взгляд на море, немного раздосадованный своей реакцией. Поскольку женщина либо не считала его привлекательным, либо хорошо это скрывала, у него испортилось настроение, потому что он ненавидел, когда ему не удавалось справиться со своей слабостью.
Жизнь научила его относиться к людям с настороженностью. Особенно это касалось красивых женщин, которые ради достижения своей цели могли предать в любой момент. Адам уже давно жил в соответствии с пословицей «береженого Бог бережет». Он взял эту народную мудрость на вооружение после нескольких печальных опытов, поэтому не позволял себе сблизиться с женщинами настолько, чтобы стать беззащитным, но навсегда отказаться от их общества не мог.
– Красиво здесь, - заметил Адам, не отрывая взгляда от сверкающей на солнце глади Средиземного моря.
– Вы часто тут бываете?
– Это мое любимое место. Я прихожу сюда, когда мне нужно принять непростое решение или просто отдохнуть от проблем.
– Женщина повернулась к нему и ослепительно улыбнулась.
–
– Вот как?
Адам ответил на ее улыбку, готовый в любой момент начать флиртовать с ней, едва только она даст ему знак. Чтобы флиртовать, не нужно раскрывать свою душу, и в то же время хорошее настроение будет обеспечено. А иногда флирт принесет и физическое удовлетворение. Адам надеялся, что с этой женщиной он сможет не только скоротать время своего пребывания на острове, но ему удастся склонить ее на более близкое знакомство. Только сначала ему придется пробиться сквозь ее броню.
– Да. Все мои предки.
– Так уж и все?
– усмехнулся Адам.
– Но, может, представите меня им?
Женщина тихо засмеялась.
– Зачем вам это?
– Вы будете удивлены, но здесь могут лежать и мои предки.
– Заметив ее вопросительно вздернутую бровь, он пояснил: - Так мне сказали.
Вот это ее, кажется, заинтересовало. Возможно, она бы прониклась к нему большим интересом, скажи он, что приходится незаконнорожденным внуком королю Нироли Джорджио. Но пока чем меньше людей знают об этом, тем лучше. Всему свое время.
– Но вы только что сказали, что прилетели из Штатов, - удивленно сказала женщина.
– Так оно и есть. Я впервые на острове, но мой отец был родом отсюда.
– Понятно.
Что- то в тоне ее голоса заставило Адама нахмуриться. Словно ей действительно все было ясно, но его это характеризовало совсем не с лучшей стороны. Он почувствовал раздражение и уже хотел ответить колкостью на это высказывание, как услышал пронзительный визг Джереми и лай собаки. Адам поднялся с камня.
– Джереми, оставь собаку в покое!
– крикнул он, хотя полной уверенности в том, что его сын снова что-то натворил, у него не было.
– Фабио, - холодно подсказала женщина.
– Кто? А, собака?
– догадался Адам.
– Джереми, оставь в покое Фабио!
– Он снова опустился на камень.
– Вы не сильны в этом, верно?
– Простите, не понял?
– В воспитании ребенка.
Адам взглянул на женщину. Теперь она даже не пыталась скрыть своей неприязни к нему за маской вежливости. Раздражение усилилось.
– Почему вы так в этом убеждены?
– Любой скажет вам об этом, когда услышит, как вы обращаетесь к нему. Это ребенок, а не ваш подчиненный или солдат. С детьми так не говорят.
– Что дурного в дисциплине?
– Ничего. Но то, чем занимаетесь вы, это не дисциплина.
– И чем же это я занимаюсь?
– саркастически поинтересовался Адам.
– Вот опять.
– Она покачала головой.
– В вашем голосе слышны командирские нотки.
– Вы бы предпочли, чтобы я его отшлепал?
– Конечно, нет.
– Она вздохнула.
– У меня такое чувство, что вы с сыном не очень близки, как бы много времени вы с ним ни проводили.
Адам посмотрел на лицо, обращенное к нему, жалея, что не видит глаз незнакомки.
– Но вы ведь не так часто с ним бываете, верно?
– мягко продолжила она.
– Может, вы и на Нироли приехали с целью узнать своего сына получше?
Адам вздрогнул. Неужели и другие люди это понимают, стоит им увидеть его с сыном вместе? Ему было неприятно, что она так быстро во всем разобралась.