Свет мой, зеркальце, соври!
Шрифт:
– Вот и поперла из тебя драматичная правда, – буркнул Даниил.
– Чего?…
– Драматичная правда. Ты считаешь вполне вероятным, что операцию я не переживу, и поэтому стремишься наговорить мне всяких хороших вещей – даже если они не являются истиной. Только я не умираю, поняла? Я сказал, что у меня много планов, но смерть не в их числе. Поэтому хватит меня нахваливать и признаваться в том, что потом заставит тебя краснеть. Ты лучше бери пример с меня: верь, что операция пройдет успешно. Ясно?
Да уж, умеет он романтичный настрой
– Но зачем ты тогда заговорил про тот случай? – поинтересовалась она. – Ну, из-за которого мы поссорились… Хочешь, чтобы я извинилась?
– Нет.
– Тогда зачем?
– Хочу, чтобы ты сделала это еще раз.
Глава 19
Кто бы мог подумать, что время способно быть таким долгим? Кажется, что прошла уже целая вечность, а часы, словно издеваясь, показывают, что предыдущий взгляд на них был брошен четыре минуты назад.
Сейчас речь шла не о минутах, а о часах. Агния почему-то была уверена, что операция – дело быстрое. Час, два, три – ну не восемь же! Но именно столько времени прошло с момента их разговора с Даниилом… и не только разговора!
Потом явился Саркисян и чуть ли не пинком выставил ее в коридор, да еще и двери запер, чтобы эта скользкая девица обратно не просочилась. А она могла, хотела! Не для того, чтобы видеть, как его разрезают, этот момент как раз вгонял ее в нервную дрожь. Просто Агнии казалось, что, если она будет рядом, ничего плохого с ним не случится.
Первый раз она просто нарезала круги по коридору, напоминая самой себе цирковую лошадку. Потом Вадим, наблюдавший за этим действом, намекнул, что кое-кому не мешало бы и вымыться. Девушка, подгоняемая комплексом неполноценности, предала начальника охраны анафеме и поплелась в душ.
Это помогло даже больше, чем она могла представить. Вместе с грязью ушли усталость и боль, сменить старую одежду на новую, предоставленную больницей, тоже оказалось очень даже приятно. Ну а когда дежурный хирург наконец обработал ее раны, она снова почувствовала себя человеком.
Это отвлекало, но не сильно. Ни на секунду она не переставала думать о том, кто лежал сейчас под лезвием скальпеля.
Потом были три часа тревожного, тяжелого сна на диванчике под дверями операционной. Они тоже помогли восстановиться, хотя девушка была рада, что не запомнила сновидений – они не были хорошими.
Большую часть времени Вадим был рядом с ней, потом ушел общаться с Надей. Вернувшись, он быстренько пояснил девушке все то, что происходило в эти дни.
Как и догадывалась Агния, дело тут было вовсе не в мести.
Надежде Старожуйко было пятнадцать лет, когда скончался ее родственник Владислав Вербицкий. Дядюшка Слава на практике был никаким не дядюшкой, а настолько дальней родней, что Надежда могла даже замуж за него выйти без боязни инцеста.
Следовательно, ее права на наследство были очень неубедительными, но она, как и другие слетевшиеся на дележку имущества
Не загнулся. Более того, даже сумел прийти в себя, а его временный опекун, Вадим, быстро разогнал семейку обратно по далеким провинциальным городам. Почти все тогда смирились, ограничившись парой-тройкой проклятий в адрес «живучего гаденыша».
Надя не смирилась. Ей очень понравилась Москва, а еще квартира дядюшки Славы. Какая там хорошая жизнь может быть! Так что в восемнадцать лет, сразу после окончания школы, она сменила фамилию и, превратившись в Надежду Вербицкую, вернулась в столицу.
Обращаться к Даниилу она не собиралась, он сразу дал понять, что спонсировать дальнюю родню не будет. Вместо этого она стала искать способы избавиться от братца – или кем он ей там приходится? Энтузиазм ее подпитывался и тем, что она видела, как растет желанное наследство.
Надю нисколько не беспокоило то, что большую часть своего состояния Даниил заработал сам, средства, оставшиеся после смерти его отца, были гораздо скромнее. Девушка просто подсчитывала деньги, которые должны, обязаны достаться ей! Неважно, откуда они появились.
Долгое время у Нади ничего не получалось, и от этого ненависть к Даниилу только крепла. А потом она случайно узнала, что он взялся защищать в суде Никиту Козлова. Дело это вызвало немалый интерес у прессы, более того, Надя лично знала девушку, которую изнасиловал Никита, и не сомневалась, что он виновен.
Это был шанс! Надя, обладательница весьма привлекательной внешности, без каких-либо комплексов в постели, без труда «привязала» к себе Сергея Козлова. Она же, пусть и анонимно, сообщила Даниилу, что человек, которого он защищает, на самом деле преступник.
Как она и ожидала, ее придурковатый принципиальный родственничек засадил Никиту очень надолго. А она с первых дней начала обрабатывать Сергея, передавая ему собственную ненависть к Даниилу.
Сергей Козлов убийцей не был. Морду набить мог, убить – нет. Поэтому Наде пришлось постараться, раз за разом накручивая его, убеждая, что Вербицкий не имеет права жить. Она даже проследила, чтобы сокамерники были осведомлены, за что сидит Никита и чтобы на его состоянии это отразилось.
Узнав о том, что брата покалечили, Сергей не выдержал, он решил избавиться от проклятого адвоката. Надя помогала ему в этом – от глубины чувств, как считал Козлов. Это она спланировала нападение, Сергею осталось лишь привести план в исполнение.
А Вербицкий, будь он неладен, выжил! Да, остался парализован, но для наследства это не так важно, живой ведь! Только Сергей этого не понимал, он считал, что достойно отомстил за брата.
Поэтому от женишка пришлось избавиться. Достаточно было подрезать пару проводков в его машине, и уже при первой же поездке, случайно оказавшейся попыткой удрать от Вадима, он попал под поезд.