Свет на пути. В синем небе нет следов
Шрифт:
Если вы заболели раком, то вам придется лечь под нож. Миру в принципе не нужны хирурги,но коль скоро люди болеют раком, то и хирурги нам необходимы. Не хирурги создают рак — рак создает хирургов.
Эта философия веками преобладала в умах величайших интеллектуалов — идея беспрекословной свободы, которую не ограничивают ни государствами власти. Другая идея, которая также будоражила людские умы — и которую уже даже пытались превратить в реальность — не менее важна. Это коммунизм, при котором все люди равны, при котором наступает повсеместное равенство.
Неравенство безобразно. У одних людей есть все мыслимые и немыслимые богатства,в
Коммунизм обладает немалой привлекательностью, но лично я вижу в нем один существенный недостаток. Дело в том, что люди по своей сути и по психологии не равны; не равны ни физическими ментально... ни коим образом. Равенство можно навязать, но ничто навязанное долго не продержится. Стоит только убрать сдерживающую силу, как от равенства не останется и следа.
Уже прошло семьдесят лет, с тех пор как в России произошла революция, и они там до сих пор усиливают нажим, чтобы удержать людей в равенстве. Но что же это за равенство такое? Вся страна превратилась по сути в концентрационный лагерь. Всегда, когда вы силой пытаетесь сделать людей равными,обязательно случается странная вещь: наименьший знаменатель становится решающим фактором. Нельзя превратить идиота в Альберта Эйнштейна, зато вот из Альберта Эйнштейна можно запросто сделать идиота. Если вы стремитесь к равенству, то нормой у вас будет наименьшее — но это категорически неприемлемо. Поэтому я не дам за равенство и ломанного гроша.
Однако я понимаю коммунизм с совершенно другой точки зрения. Я понимаю под коммунизмом равную возможность для каждого быть самим собой — не быть равным, но быть уникальным. Равные возможности быть неравным — вот мое определение коммунизма. И я хочу, чтобы в том месте, которое я сейчас ищу — и я уже близок к своей цели, — чтобы там мы впервые в истории построили небольшую коммуну, в которой бы не было ни власти, ни разделения на богатых и бедных, но чтобы при этом у каждого сохранялась бы возможность быть самим собой.
Кто-то станет йехуди менухином, кто-то станет рабиндранатом тагором, кто-то станет альбертом Эйнштейном. И уничтожать таких людей — саму соль земли — просто ради построения общества отсталых дебилов было бы страшной ошибкой. Может быть в таком обществе и будет равенство, но жить в нем явно не стоит. И в нашей орегонской коммуне я открыл простейший способ добиться нужных результатов — ликвидировать в коммуне денежный оборот. Любой может пожертвовать коммуне какие-то деньги, но никто не может ничего на них купить. Да, все нужды коммуна удовлетворит — каждый получит по потребности. И если всего-навсего изъять деньги как средство обмена,то случится чудо. Пусть у вас есть миллионы долларов,а у меня и одного доллара не найдется, но вы не богаче меня,а я не беднее вас,потому что вы не можете тратить свои миллионы. На самом деле, я даже в чем-то свободнее вас. Вы зачем-то тащите свою тяжелую ношу, но мне даже ради одного доллара напрягаться не надо. И при этом коммуна
В мире до сих пор существуют острова, которые никому неподвластны. Некоторые из них почти неразвиты, и нам придется там немало потрудиться. Но есть еще три острова, которые уже отлично развиты,а на одном даже построен аэродром — этот остров принадлежит одному частному лицу, и этот человек желает его продать.
Условия там такие: восемь квадратных километров суши с буйной растительностью,громадными деревьями... божественно красиво. Остров почти овальной формы. Одна его часть выше уровня моря. Там много зелени, и владелец выстроил там небольшие коттеджи. Снаружи они напоминают лачуги первобытных людей — это было сделано специально, чтобы они не выделялись из местного ландшафта, но были бы его частью. Но внутри там есть кондиционеры и все самое современное оборудование.
Всего на этом острове двенадцать коттеджей, одна гостиница для гостей, один аэропорт, куда два раз в день — утром и вечером — прилетает самолет; мы можем использовать там наши самолеты.
Остальная часть острова расположена на полтора-два метра ниже уровня моря. Владелец там еще ничего не делал, но мне эта часть острова кажется наиболее привлекательной, потому что там мы можем выстроить на несколько километров ряд плавучих домов — как в Кашмире. И у нас будет даже лучше чем в Кашмире, потому что в Кашмире вы видите сушу; лодка прикреплена ко дну — дно прямо под лодкой.
У нас вокруг будет одна вода, и лодки можно будет выстроить в ряд сразу на несколько километров. В этих плавучих домах разместятся тысячи санньясинов. Мы построим красивые дома и будем их все время дорабатывать.
И между этими двумя частями острова — лесной впереди и с плавучими домами на противоположном конце — между ними там есть большое озеро. По нему будут плавать лодки,и на них мы будем перевозить все необходимое для людей в плавучих домах. Все просто идеально.
И владелец очень хочет побыстрее его продать. Может, у него финансовые трудности, может он уже слишком стар, и ему не хватает сил. Так что,скорее всего, этот остров достанется нам.
И самое важное с точки зрения истории будет... Коммунизм и анархизм остаются врагами, потому что анархизм утверждает, что власть не нужна, а коммунизм наоборот говорит, что сильная власть абсолютно необходима, потому что иначе нельзя уничтожить классовые различия между богатыми и бедными. Коммунизм говорит: «Нам нужен диктат. Демократия не подойдет. Нам нужен тоталитаризм и диктат». В этом моменте эти две замечательные философии расходятся настолько сильно,что договориться просто невозможно, потому что анархисты в свою очередь считают: «Власть — это зло, а вы лишь еще больше усиливаете зло — вы строите диктат. Даже демократия — это зло. Полное безвластие — вот единственный путь человечества».
Но у нас все получится очень легко, потому что хоть коммунисты уже и пытались в течение семидесяти лет доказать свою состоятельность, все же у них ничего не вышло — они не смогли построить бесклассовое общество. Да, богатых не стало — их просто истребили. После революции были убиты миллионы людей, и так класс богатых полностью исчез. Но бедные остались бедными. Разве что теперь бедные почувствовали некоторое облегчение, потому что теперь им больше некого было себе противопоставить. Больше нет никого,кто был бы богаче — все одинаково нищи.