Свет над горизонтом
Шрифт:
На улицах мало людей, да и те ходят настороженно, опасливо жмутся к стенам. Много солдат, и, что сразу бросалось в глаза, исчезли цветы. Да и сам город стал каким-то неухоженным, посеревшим, как больной или ослабевший человек. И как она не догадалась сразу — вывески. Она уже видела нечто подобное в 1940 году, но тогда, возвратившись в Ленинград, тут же забыла об этом, как забывают о каком-то небольшом, ничего не значащем эпизоде. Вывески частных магазинов, кафе и лавочек с фамилиями владельцев или названиями фирм. Там и сям виднелись: «Салон фрау Хильды», «Парикмахерская Августа Франца», «Казино «Луна».
Из окон
У двухэтажного здания, стены которого были окрашены в нежно-салатовый цвет, а над широкой дверью висел щит с надписью «Сауна», грузовик повернул направо. Проехав метров сто, машина замедлила ход и, скрипнув тормозами, остановилась у дома с большими зеркальными окнами и вывеской, на которой были изображены несколько женских и мужских голов с ослепительно зализанными или наоборот неправдоподобно взлохмаченными волосами.
— Пожалуйста, фрейлин, — молодой солдат опять весь заискрился в улыбке, — счастливо добраться до дома, если в субботу будет скучно, приходите к кинотеатру «Алмаз» к восьми часам, приятно проведем время. До свидания.
— Спасибо большое, я вам очень обязана, — быстро произнесла Ирма и, отворив дверцу, выскочила на мостовую, — до свидания. Если смогу, то постараюсь прийти.
— Всего доброго, фрейлин, будьте здоровы.
Грузовик резко тронулся с места и, оставив клуб голубоватого дыма и сладковатый запах газолина, скрылся за углом.
Ирма огляделась по сторонам и медленно пошла по тротуару к центру, где вокруг небольшого фонтана среди лип стояло несколько скамеек, на которых прежде отдыхали чаще всего пожилые люди. Она перекинула рюкзак на другое плечо и не спеша, будто пришла немного раньше на свидание, направилась к одной из лавочек. Теперь здесь почти никого не было, только на скамейке, рядом с той, что облюбовала радистка, спрятав лицо в ладони, сгорбившись, сидел какой-то мужчина в шляпе неопределенного цвета и черном вылинявшем и вытертом пальто. Ирма опустилась на скамейку, сняла с плеча рюкзак, положила его рядом и, откинувшись на спинку, вытянула ноги. Она никак не могла привыкнуть к мысли, что находится в городе, занятом фашистами, где за каждым углом, за каждой дверью притаилась опасность.
Отдохнув немного, она огляделась по сторонам и, убедившись, что не привлекла к себе внимания, встала, посмотрела на часы и неторопливо, словно не дождавшись кого-то, пошла к фонтану. В нем, как и раньше, в первый ее приезд, не было воды. На зацементированном дне от центра паутиной расходились трещины, валялись бумажки, пустые пачки от сигарет, обрывки газет, сухие опавшие листья. От фонтана она свернула в угловую улочку. Ирма шла на квартиру, где ей должны были помочь установить связь с теми, к кому направили. Правда, ее там не ждали. Поэтому ни о каких знаках, предупреждающих об опасности, не могло быть и речи. Она быстро разыскала дом и вошла в парадное. Поднялась по крутой каменной лестнице со стертыми
Ирма подошла к перилам и посмотрела вниз. Никого не было. Она повернулась и нажала кнопку звонка. И тут же почувствовала, как бешено заколотилось сердце. Дверь отворилась почти тотчас, словно по ту сторону только и ждали, когда позвонят. На пороге стоял невысокий человек средних лет в очках, в белом, слегка помятом халате и белой шапочке. Он оценивающе посмотрел на девушку, затем сделал приглашающий жест и, улыбаясь, немного пришепетывая, произнес:
— Прошу вас, фрейлин, проходите.
— Мне нужен доктор Петерс. — Ирма насторожилась, на фотографии, которую ей показывали в Москве, был совсем другой человек, не имевший даже отдаленного сходства с тем, что стоял перед ней. — Я, очевидно, ошиблась квартирой?
Ладони, державшие букет кленовых листьев, стали влажными, между лопаток вниз покатились, неприятно щекоча спину, капельки пота.
— Нет, нет, вы не ошиблись — он ждет вас, проходите, — человек в халате все так же улыбался какой-то фальшивой улыбкой, как на театральной маске, показывая ровные белые зубы. — Прошу вас, не стоять же нам на лестнице!
«Все, попалась, — мелькнуло в мозгу Ирмы и сразу перехватило дыхание, — ведь он не может меня ждать, так как эта явка резервная, и, только объяснив ему, кто я и что мне нужно, он должен связать меня с подпольщиками».
— Извините, я все-таки ошиблась — это не тот дом. — Она быстро повернулась, и тут же ее грубо схватили сзади за капюшон и пояс куртки и одним рывком втянули в квартиру. С пружинным звоном захлопнулась дверь. Ирма очутилась в темном, пахнущем лекарствами и нафталином коридоре.
— Спокойно, детка, не трепыхайся, — раздался рядом хриплый голос, — доктор здесь и, уж будь уверена, тотчас начнет тебя лечить и вдоль и поперек.
Ирма огляделась и увидела, что, кроме человека в белом халате, в глубине стояли два каких-то подозрительных типа.
— Давай-ка ее, Отто, в комнату, — хрипатый схватил за руку и, распахнув дверь, толкнул в спину.
— Стой, стой, Эрик, не торопись, — другой тип в сером коротком клетчатом пальто подошел к ней и, глянув сверху вниз, бросил: — Лапки подними, кисонька. Выше, выше, не стесняйся. И замри.
Ирма подняла руки и почувствовала, как по ее телу заскользили его грубые руки.
— А ну расстегни куртку!
Ирма распустила ремень и распахнула куртку.
Гестаповец сунул ладони ей под мышки, затем задрал юбку и ощупал бедра.
— Что, перетрусила, дрожат ноженьки? Пусто.
— Можешь вести, — клетчатый поднял лежащий у ног девушки рюкзак, — двигай вперед, птичка залетная.
Ирма вошла в большую светлую и уютно обставленную комнату. Справа на диване, рядом с которым стоял небольшой журнальный столик, закинув ногу на ногу, в непринужденной позе сидел молодой офицер СС с лейтенантскими знаками различия.