Свет надежды

Леонова Светлана

– Слезы Айны… Там за высокой горой… За разрушенной заставой… Они помогут…

– Что ты говоришь, девочка? – старик как мог прислушивался к словам юной принцессы, но никак не мог разобрать их. – Какие слезы?

Но ответа не последовало. А спустя еще немного Айна заметалась в сильнейшей горячке, и Сенира уже вслух молила богов пощадить ее девочку и не дать ей умереть.

***

– Положение их нынче действительно тяжкое, Рагнар, – хмурился Грегер, сложив руки на груди и оглядывая собравшихся в зале мужчин. Здесь расположились Рагнар со своими воинами, с которыми он прибыл в замок, и трое смотрителей, с целью обсудить намерения куридов к объединению. – Сверр с приспешниками совсем

прижали их с севера и востока. У них есть торговые лазейки, а вот военной мощи у них нет. Объединяться с Моргашем для них равносильно добровольному самоуничтожению, так как их земли интересуют союзников Моргаша исключительно как пастбища для скота. Для нас объединение с хотя бы одним племенем явной выгоды не принесет, разве что с их помощью можно наладить торговлю, хотя есть риск и того, что она и вовсе остановится. Но сам понимаешь, риск есть во всем.

– Твой отец всегда понимал, что присоединение вольных куридов – дело времени, – вмешался в разговор Арнкелл, поглаживая седую бороду. – И последние его действия были направлены на подержание мира с ними. Мое мнение: надо не тратить время на раздумье, а действовать. Чем скорее мы дадим отпор Сверру, тем лучше будет для всех. Сейчас самый апогей войны. Сверр понимает, что наследников у него нет, а потому нужно как можно скорее подавить своих врагов и укрепиться на завоеванных территориях. Именно поэтому он так бесчинствует и укрепляет свое положение среди своих союзников. Он уже достаточно пожил, чтобы понимать, сколько времени у него осталось, но все же понимает, что жить вечно не дано никому, а потому для него настало время для решительных действий. И именно на твою долю, парень, выпала обязанность остановить его. При Рейнолде, твоем отце, не было и десятой доли такого бесчинства. Сейчас все возможности нужно использовать.

Вопрос этот был практически решенным. Рагнар знал, что старейшины вынесут такое же решение, поскольку они всегда выступали за объединение разрозненных земель. И пусть объединение это происходило на условиях Зангры, следовало все же не забывать и о собственных интересах и традициях куридов. Самобытность этих немалочисленных народов послужила немаловажным фактором, позволившим им сохранять длительный период свою независимость. Они добровольно теряли свою свободу, и на Рагнаре теперь лежала огромная ответственность в сохранении их гордого духа и устоев.

***

Немного отдохнув в Раиньяге, отряд отправился обратно в путь, чтобы как можно скорее провести собрание старейшин и подготовиться к объединению племен. Рагнар покидал стены потаенного замка с тяжелым сердцем: и не потому, что впереди его ждали трудные дни и события, а потому, что здесь оставался еще один немаловажный вопрос, терзавший его в последнее время – Айна. Он так и не нашел в себе силы, чтобы посетить ее покои и лично справиться о ее самочувствии. Вместо этого он осыпал вопросами Вилена и Грегера, наказав тем не оставлять более принцессу одну. Разговор со стариками вышел крайне суровым и резким, но вот в отношении жены Рагнар так ничего и не предпринял. Он просто не знал, как ему быть с ней. Вспоминал, как увидел ее на краю скалы и как сильно сжалось сердце в груди в тот момент. И он сам бы не смог с уверенностью сказать, какие чувства владели им в тот момент: ярость ли, досада или что-то иное.

Еще не успев достаточно отъехать от гор, внимание отряда привлек громкий шум над головами: в небе, громко крича на всю округу, схватились два крупных ворона, отбирая друг у друга какой-то предмет. Долгая яростная схватка двух пернатых хищников закончилась поражением одного из них, да только победитель не смог удержать своего трофея, и тот упал на дорогу пред отрядом. Рагнар ловко соскочил с седла и поднял занятную вещицу – ею оказался темно синий камень, игравший своими грубо высеченными гранями на скудных лучах света.

– Что

это? – озадаченно спросил Халмар, разглядывая камень в руках у своего правителя.

– Сдается мне, что это сапфир. – Рагнар в задумчивости вертел свою находку, занявшую пол его ладони.

– Сапфир? Откуда? – Халмар даже присвистнул, а за его спиной уже стали собираться в любопытстве воины, стараясь воочию увидеть поразительную находку. – Последние копи были истощены многие десятки лет назад.

– Мне и самому было бы интересно это узнать.

Рагнар устремил свой взгляд вверх, туда, где буквально недавно бились две большие птица, да только тех уже и след простыл, словно их и не было вовсе. Откуда они принесли этот драгоценный дар? Одним таким камнем можно было выручить значительные средства или товары. Вороны славились своей любовью к интересным блестящим вещам, а значит, они могли обнаружить этот предмет где угодно. Но камень этот был явно взят не у людей, это видно было даже непросвещенному – грубый и необработанный, он скорее напоминал окаменевший лед, нежели благородный камень, имевший большую ценность. Скорей всего птицы нашли его где-то неподалеку, а значит, следовало расспросить Арнкелла, Грегера и Торгера, не видели или слышали ли они чего.

А пока следовало вернуться к своему народу. Быстро спрятав находку в небольшую суму на поясе, Рагнар вскочил в седло и, дав знак остальным, пустил коня вскачь. Ему хотелось как можно быстрее покончить с этими вопросами.

Глава 13

В последнее время сомнения стали постоянными его спутниками. Принимая то или иное решение, Рагнар раздумывал даже не столько о его правильности, сколько о том, мог ли он поступить иначе. И тут же отвечал самому себе: нет, не мог. Но мысли все же продолжали безжалостно терзать его, подрывая уверенность в собственных силах. Он часто подолгу стоял перед портретом своего отца в кабинете и сам себя вопрошал, как бы поступил тот в подобной ситуации. Рейнолд снискал любовь и уважение своего народа, и Рагнар помнил, с какими почестями отдавали последнюю дань величию погибшего правителя его подданные. Не возможно было допиться подобного ни вечным страхом, ни строгими традициями – это можно было лишь заслужить.

– Все вспоминаешь его? – раздался за спиной голос Ивара, и Рагнар тут же обернулся.

– Столько лет прошло, а мне до сих пор его не хватает.

Пожалуй, только с Иваром Рагнар был предельно откровенен. Старик заменил ему рано погибшего отца, стал незаменимым учителем и при этом, к всеобщему удивлению, не вырвал себе всю власть и умело держался за шаткой гранью между простыми советами и вмешательством в дела правления землями.

– Нам всем его не хватает в той или иной степени. Твой отец был очень мудрым человеком и правителем, и он навсегда останется в наших сердцах.

Ивар вгляделся в навечно застывшее на холсте лицо прежнего правителя, отмечая, насколько Рагнар становился похож на своего отца. Похож и лицом, и характером.

– Ты хочешь быть таким же, как он, – даже не спросил, а заключил старик. – Что ж, не удивительно – твой отец был достоин подражания. Да только каждому из нас дана своя дорога. Рейнолд свою прошел. Ты – не он, у тебя свой собственный путь. Быть достойным сыном своего отца не значит жить его укладами и мыслями. «Не посрамить отцов своих…»

– «… да приумножить их величие», – закончил вместе с Иваром Рагнар старую фразу, которой обучал его с детства отец.

Старик улыбнулся.

– Рейнолд гордился бы тобой, Рагнар. Так же, как гордится ныне тобою твой народ.

Желая убрать неловкость от столь личного разговора, Ивар благоразумно перевел беседу в другое русло.

– Как прошла встреча?

– Вполне ожидаемо: северные куриды попросились под нашу защиту.

– Это значит, они будут сражаться под нашим знаменем?