Свет погасшей звезды
Шрифт:
Карета проехала поворот.
Наташа узнала место, где тропа, по которой они с Людмилой шли ранним утром, сливалась с дорогой. Если бы Мисси не взяла след Шамси и не увела женщин в нужную сторону, они свернули бы именно туда, куда сейчас направлялся обоз.
Не прошло и десяти минут, как в окошко ворвался поток солнечного света. Порыв свежего воздуха прокатился по внутренней обшивке кареты.
Сквозь нарастающий шум бегущей воды послышались крики мужчин. Мимо кареты промчались всадники.
Привстав в стременах и прищурившись, гехаймрат
Они подъехали к… броду? — удивилась девушка, глядя на крепкий мост над неширокой горной речушкой с глубоким руслом. Бурля на маленьких порожках, она шумно сбегала с пологого холма. Каменистый берег с редкими островками травы зарос кустами и ёлками. Сквозь чистую прозрачную воду просматривался каждый камешек, густо усеявший дно цветной мозаикой.
Наташа любовалась многолетним, совершенным творением природы. Ждала обещанной остановки, чтобы в полной мере насладиться на редкость красивым зрелищем, но карета лишь замедлила ход. Со стороны возницы послышалось одобрительное понукание; всхрапы сдерживаемых лошадей затихли.
Мост? — удивился Шамси. Значит, другой, объездной и менее опасной дороги нет. Гонца могло и не быть и нападение на обоз — обычный грабёж. Бандиты присмотрели богатый «улов», вызнали маршрут, проследили, напали, свидетелей не оставили.
Он потёр лицо, направляя коня к мосту.
Гнедой встревожено фыркнул, вскинул голову, попятился от нагнавшей его кареты.
Мужчина удержал скакуна, выждал, толкнул в бока пятками. Звонко застучали подковы по деревянному настилу.
Всё же она заснула. Несмотря на тошноту, духоту и стесняющее движения платье.
Иногда сквозь сон Наташа слышала непонятную речь, отрывистые раздражающие звуки. К ней обращались, она что-то кому-то отвечала, морщилась, отчаянно отбивалась от чьих-то липких прикосновений, но полностью выйти из сонного оцепенения не могла. И не хотела.
Вот и сейчас она слышала заливистый лай шпица и азартное подначивание Людмилы, но продолжала пребывать в уютной дрёме.
— Так их, пилять, этих дворняг! Давай, козявка, давай! — не унималась женщина. — Графиня, подъём! Нас ждут великие дела! В замке графа Бригахбурга палят пушки в честь нашего прибытия!
Девушка отвернула голову от лижущей её щёки Мисси, проворчала:
— Какие пушки? — и на всякий случай замерла, прислушиваясь. Вроде, они появятся в двенадцатом веке, а порох… Она не помнила.
Кроме злобного лая собак за стенами кареты и глухого стука конских копыт по утоптанной дороге ничего слышно не было.
— Ну ты и спала. Как убитая, — послышался из темноты протяжный голос Людмилы. — От перекуса отказалась, графа-красавчика обозвала уродом, мне заехала в скулу, гехай…рахта назвала занудой.
Люся довольно рассмеялась, а Наташа поправила:
— Ге-хайм-рата, —
— Спроси у нашего гех… тьфу… тайного советника, если мне не веришь. Я тебе бутерброд оставила. Будешь? — зашуршала ткань; звякнуло серебро кубков. — Хотя, похоже, мы уже приехали. Вот и деревня какая-то. Первая за всё время. В каждом дворе злая собака.
— Не дразните собак, не гоняйте кошек, — напевая, подвинулась графиня к окошку, — и будет вам счастье.
Длительный глубокий сон пошёл на пользу: голова не кружилась, рана по-прежнему болела, но не так нестерпимо, как утром, мышцы налились силой. Настроение? Бодрое.
— Я тоже выспалась, — судя по шороху и широкому тягучему зевку, потянулась Людмила.
Обоз продвигался по дороге. С обеих сторон темнели большие и маленькие дома с высокими соломенными крышами и слепыми окнами. Заходящее солнце мягко подсвечивало кучевые облака в розовый цвет. Тихий, ясный вечер обещал тёплую безветренную ночь.
Проехав небольшую рощицу, карета устремилась на крутой холм. На нём, вонзаясь острыми шпилями в небо, за высокой крепостной стеной чернела громада замка.
— Хотите посмотреть? — ёжась, посторонилась Наташа. Дыхание участилось; в горле пересохло.
Замок… Величавый, совершенный, неприступный, живой. Каждый его камень дышит историей и стал свидетелем жизней сотен самых разных людей, давно покинувших этот мир и которым ещё предстоит в него прийти. И эти люди, среди которых находится она, тоже давно мертвы, если смотреть на них с высоты грядущих столетий.
А она? Что будет с ней? Суждено ли ей вернуться в двадцать первый век или её душа найдёт упокоение в одиннадцатом веке?
— И правда замок, — сказала Люся удивлённо, оттеснив девушку. — Самый настоящий. Как в кино.
Дорога пролегала через виноградники. Вызревшие гроздья крупных ягод свешивались с лозы, вспыхивая янтарным светом в лучах заходящего солнца.
Послышался скрежет цепи медленно поднимаемой массивной решётки.
Распахнулись окованные железом ворота.
Карету поглотила чернота широкого длинного прохода.
Графиня зажмурилась. Она долго спала и сейчас медленно, словно нехотя, постигала действительность.
Мисси скулила и тяжело дышала, высунув длинный, тонкий язычок. Она тоже волновалась.
Раздался глухой топот копыт по булыжнику.
Позади с грохотом опустилась решётка.
С лязганьем закрылись ворота.
Конец первой книги