Свет призрачной звезды
Шрифт:
— Пойдем украшать залы и комнаты. — воодушевиласьЛариса.
— Иди, а я займусь своей работой, — Эйнар отстранил ее руку, потянувшуюся к его руке. — Разрешаю тебе распоряжаться во дворце, кроме четвертого этажа.
Его глаза жалобно молили: “Оставь мне хотя бы этаж, где я живу”, и она поняла, что причина скрыта не только в тщательно охраняемых кабинетах. Лариса почувствовала себя вредной соседкой, старающейся путем зловредных ухищрений выселить из коммуналки добропорядочного гражданина.
— Тебе понравится результат моей работы, — заверила она, похлопывая по бедрам, — Постараюсь изобразить
В испуганном выражении лица Эйнара она прочла: “Страшно представить, во что ты превратишь мой дворец”.
— Нигде во вселенной не будет такого красивого интерьера, как в нашем дворце, — Лариса не упала духом. — Я занималась украшением трех резиденций прав… Ты понял, о ком я говорю.
— Не сомневаюсь, что ты успешно справишься с поставленной задачей.
— Задача будет решена до вечера. А ты когда освободишься?
— Все зависит от настроения благородной госпожи Мерителлы из рода тысячечешуйчатых синелапых чишеровов и от количества происшествий, случившихся с Аии.
— У тебя забавные собеседники, Эйнар. Наверное, интересно с ними общаться.
— Ничуть. Но я вынужден поддерживать контакт с правителями других планет. Особенно, в некоторых исключительных случаях.
— Найди меня, когда освободишься, — попросила Лариса и пошла по коридору, глядя на темную арку в его конце.
Фрески на заменявшей дверь выгнутой арке всегда были неподвижными.
ГЛАВА 55. Формулы нелюбви
Лариса и Эйнар
Вернувшись в Зеленый Зал, девушка придала четкость мыслями поняла, сколько натворила глупостей.
“Что происходит? К Эйнару я все ближе и ближе. Начинаю верить ему, понимать его. А как же тогда мой бедный Кэм. Я загнала его в темный сырой бункер, вынудила назваться рыцарем и отправила искать подвигов, точнее, нарываться на неприятности. И напрочь забыла о нем?”
При воспоминаниях о Кэме чувство в груди зашевелилось другое, не вафельного, а мягкого махрового полотенца, которое не скребло, а обволакивало пушистым облачком. Девушка поняла, как сильно соскучилась по милому, доброму и отважному парню.
Лариса остановилась перед спущенной роботами на пол открытой коробкой, где лежала модель корабля и заглянула в нее. Это был тот самый парусник “Мечта”, который она рассчитывала увидеть, но выглядел он так, словно подвергся пиратскому нападению: мачта в двух местах переломлена, серые от пыли паруса разорваны и скомканы, от палубы отлетело несколько тонких дощечек, статуя Ники на корме напоминала Венеру Милосскую, с тем добавлением, что у нее были отломаны не только руки, но и крылья, зато сохранилась кудрявая голова, поднятая навстречу мифическим ветрам. Под разбитым совсем не в морском бою фрегатом покоились сдувшиеся мячики марсианских брелков, бронзовая подставка для карандашей, шариковая ручка, настенный календарь с фотографией букета роз, блестящие фантики и обертка от пастилы в шоколаде, коллекционная почтовая марка, треснувший белый бокал, стеклянные осколки и рваное свидетельство о награждении премией за вклад в науку.
Лариса сдавила челюсти, проглатывая слюну. Некоторые из знакомых вещей можно было подклеить,
— Уничтожьте содержимое этого контейнера. — нервно приказала Лариса роботам.
— Вы действительно уверены в том, что вещи следует уничтожить, госпожа? — переспросил выехавший из-за колонны Бим Бом.
— Да, я абсолютно уверена. Выполняй приказ и больше не переспрашивай, — сердито шикнула девушка.
— Я обязан уточнить, на случай, если вы измените решение, — проскрипел Бим Бом, осторожно подъезжая, — Важные дела требуют рассудительности.
Он полуприсел, сложив клешни и склонив голову.
— Я не изменю решение, — Лариса начала понемногу оттаивать.
Робот, замерший в позе тибетского мыслителя, смотрелся забавно и трогательно.
— А господину Эйнару не понадобятся данные предметы?
— Нет, они ему не нужны, как и мне.
— Точно, не нужны?
— Точно.
— Тогда я их унесу.
— Уноси быстрее.
— Насколько быстро? Задайте нужную скорость.
— Скорость на твой выбор.
— Выбирать должны вы, а не я.
— Я не умею выбирать ничего и никого! — вспылила Лариса. Она схватилась за голову и приподняла пальцами волосы.
— Не понимаю вас, — развел клешнями Бим Бом.
— Тебе и не нужно понимать.
— Так какое действие я должен выполнить?
Разъяренная Лариса подняла громоздкую коробку и водрузила ее на голову Бим Бома со словами:
— Выбросить это в мусоропровод.
— Будет исполнено, госпожа.
Робот ухватил коробку клешней и потащил к лестнице.
Лариса подошла к полукруглому окну, вид из которого казался продолжением трехмерной панорамы. За зеленой и сочной растительностью, как ласковый южный прибой рябила лазурная волна в бассейне. Гудя, пролетали тяжелые черные жуки с панцирными крыльями и волосатым брюшком. Природа ожила, будто лето вернулось надолго.
“Ему, наверное, хорошо сейчас”, — подумала Лариса о Кэме, — Гуляет где-нибудь, наслаждаясь перемирием и хорошей погодой. Конечно, ему хорошо, если не сидит в бункере. Только бы ему ничто не угрожало. И что за него беспокоюсь? Главная опасность нейтрализована. Пора прекратить страдать из-за Кэма. Интересно, он по мне скучает? Что если он примкнул к армии повстанцев только на словах, чтобы доказать мне свое мужество?”
“Клево! Просто супер!”
Лариса прикрепила на спинку трона гирлянду красной мишуры и отошла подальше, чтобы рассмотреть красоту взглядом случайного гостя. Она осталась довольна видом и прервала вернувшиеся мысли о наряженной елке, о зимних каникулах в деревне, об исполнении песен сквозь застегнутый у самого рта овчинный тулуп. Конечно, далеко не каждый житель Земли может похвастаться тем, что для него зимние праздники порой длились дольше месяца, начинались в одной стране, а заканчивались в другой, а иногда и в третьей. Да, танцевать, взбивая рыхлый песок на маленькой улочке под стук кастаньет и бренчание расстроенной гитары с половиной струн тоже было прикольно. Жаль, что запомнилось смутно, поскольку во время маминой испанской командировки она была четырехлетней малюткой.