Свет призрачной звезды

Вешнева Ольга Михайловна

— Нет, — слабо прошипела Лариса, спрятав язык от зубов в целях безопасности. — Больше никакого воздействия, — увереннее прибавила она, мотнув головой.

Радовало, что Эйнар не успел прочесть ее воспоминаний.

Морщинки на его длинном носу свидетельствовали лишь о том, что он сильно нервничал, но не злился.

Ларису слабо утешала благосклонность нелианца.

Глядя на Эйнара, она испытывала злобу и страх, причем с нарастанием страха усиливалась и злость.

— Я могу помочь, — опустив руку, вкрадчиво предложил Эйнар. Он приподнял брови и шире раскрыл сияющие

глаза. — Твоя первая блокировка сознания и первое отражение воздействия, если не ошибаюсь. Уверен, что первая атакующая волна. Тебе будет очень трудно стабилизировать состояние.

— Обойдусь без твоей помощи! — огрызнулась девушка.

Поднявшись на две ноги, Лариса сделала несколько пробных шагов, проверяя способность держать равновесие. Идти могла, и то хорошо. Она прикрылась по человеческим меркам приличия — поправила разъехавшиеся полоски “платья мумии”, и выбежала из дворца.

* * *

Нивия

Излившийся с мощной импульсной волной крик освободил Нивию из энергетического плена. Едва к девушке вернулись силы, она испуганно подумала, что на вопль сбежится толпа воинов и Латлин примет решение заточить ее в пустом складском секторе как опасное одичавшее существо.

Тем не менее, нужно было навести порядок. Встав, Нивия подняла чудом не разбитый светильник, протерла его мягкой тряпочкой и вернула на подставку.

Она осторожно высунула голову за дверь.

В коридоре стояла тишина. Никто не слышал ее ужасного вопля? Трудно поверить. Внутренние стены бункера тонки, а звукоизоляционная система установлена только в производственных секторах.

Надев чистый комбинезон, девушка отправилась на разведку по обледеневшему бункеру, под пещерным сводом, облепленным мелкими сталактитами. Когда они подрастут, роботы их снимут, а пока сверху непрестанно капал конденсат.

ГЛАВА 64. Звезда

Лариса

Вдыхая ртом холодный воздух, Лариса стояла, ссутулившись, на крыльце. Ноги подкашивались. Мучила слабость и немного тошнило.

Правой рукой девушка крепко держалась за колонну. На ступенях лестницы серебрился иней. Колонна тоже стала скользкой. Из-под стиснутых пальцев вытекали капли тающей воды. Лариса боялась упасть и удариться о каменные плиты.

Боль прокалывала мышцы правой руки, вцепившейся в выгравированный узорчатый рельеф. Пальцы левой руки, согнутой и прижатой локтем к боку, были широко растопырены, когти направлены вниз, как у приготовившейся к нападению кошки.

Лариса с трудом выпрямилась и устремила взгляд к далеким звездам. Желела о том, что не увидит маленькую точку Земли, где-то далеко притаившуюся среди небесных стразов. Звезды летели к ней, спускались по невидимой лестнице с исчисляемой миллионами световых лет высоты. Они воскрешали родные любимые образы, гипнотизировали вспышками призрачных огоньков.

В ее фантазии небо стало другим, созвездия знакомыми.

Ветерок гнал рябь по воде не бассейна, а глубокого озера, где водились чудовищного размера щуки.

Скребя острой кормой изрытый водяными крысами берег, покачивалась привязанная к старой

иве двухместная лодка. Длинные стебли опушившегося рогоза стояли у берега темными столбиками часовых. Юный месяц укрылся в раскидистой кроне ивы, залил серебром ее длинные листочки.

Первый день рождения без мамы вышел невеселым. Не помогли вернуть праздничное настроение и любимые забавные ребусы, которые девочка составляла вместе с папой при свете карманного фонаря.

Считая себя достаточно взрослой, чтобы понимать, как трудно ее папе, Лариса старалась не выглядеть грустной.

— Заметен прогресс, папочка, — сказала она, подвигая к себе толстый блокнот, лежавший на коленях отца. — Ты научился понимать мои формулы, но я пока не понимаю твоих.

— Поймешь, когда подрастешь, Ларчик, — ласковый шепот отца прошуршал над озером в такт шороху ивовых листьев. — Сама научишься их составлять. — Ты так и не рассказала мне, как повеселилась с друзьями.

— Я не веселилась. Вспоминала маму и грустила. Слезы потекли. Друзья меня успокаивали. А потом Борька запустил мне тортом в лицо. Увернулась. Это соседский котенок научил меня ловкости. Что за глупая иностранная традиция кидаться тортами! — девочка надула губы, — Торт приятнее и полезнее съесть. Он очень вкусный. Светка сказала, что у каждого человека есть своя звезда. Она светит только для него и приносит удачу. У нее уже есть такая звезда в созвездии Ключей или Кастрюль, не помню. Я опять расстроилась.

— Почему? — поинтересовался отец, накинув ей на плечи тяжелый пиджак.

— Ну, я осталась без своей звезды. В мире так много людей. Все звезды на небе уже кем-то заняты.

— Не все. Посиди тут, я скоро вернусь.

Отец быстренько сбегал в дачный домик и принес большую желтую карту с точками, подписанными неизвестными буквами.

Взволнованно пыхтя как игрушечный паровозик, профессор положил карту на колени удивленной дочери.

Он рядом с ней на расстеленное полотенце.

— Посмотри. Перед нами астрономическая карта другой галактики. Там нет людей. Выбери любую звезду, и она будет светить невидимым светом только для тебя.

— Кто же там живет, если не люди? Неужели, жар-птица и конек-горбунок? — обрадовалась девочка.

— Много удивительных существ. Одни похожи на нас с тобой, а другие выглядят причудливо. Моя огромная-преогромная мечта вновь побывать там! Я гостил там однажды, — профессор залился беззаботным детским смехом. — Быть может, придет день, когда мы с тобой полетим в космическое путешествие, и ты увидишь жар-птицу и прокатишься на коньке-горбунке.

— Только не летай туда без меня. Ты мне нужен здесь, на Земле. Я люблю тебя, папа, — девочка ткнула пальцем в приглянувшуюся темоно-розовую точку и крепко обняла надежную сильную руку отца.

— И я люблю тебя, кнопка, — громкие добрые слова разнеслись эхом над озером…

Лариса вспомнила, что так и не узнала от отца, какую планету или звезду она выбрала на карте. Нелию?

— Я не собирался тобой управлять, Лара, — заверил вышедший на крыльцо Эйнар. — Хотел помочь тебе.

Повернувшись, Лариса увидела, что он снова надел штаны и куртку.