Свет, сошедший на землю

MadameD

И у дверей одного из залов солдаты наконец наткнулись на стражника-“Хора”, стоявшего там, точно на часах. На нем не было маски, но копье он держал наперевес. При виде товарищей воин мгновенно подобрался, сверкнув глазами; копье уставилось в грудь начальнику стражи.

– Ты с ума сошел? – спросил “Анубис”, застыв на месте. – Что ты делаешь?

Четыре копья прицелились в этого безумного часового, но он не дрогнул. Напротив, на лице его выразилась какая-то предельная решимость.

– Ни с места, - прорычал

солдат. – Там, в зале, возлежит Ра! Он покоится в саркофаге!

Копье угрожающе щелкнуло. Этот воин действительно был готов застрелить своего начальника, если тот шагнет ближе. “Анубис” онемел.

– Ра? – наконец выговорил он. – Как наш повелитель оказался в саркофаге? Отвечай!..

– Он лежал смертельно раненый на полу, и я перенес его туда, - сказал стражник. И тут же понял, что произнес невероятную вещь: глаза его противников выкатились из орбит. У “Анубиса” отвисла челюсть.

– Что ты болтаешь? – сказал он. – Ты умрешь за это под пытками!

Солдат резко двинул копьем. Он побледнел от такой угрозы, но сознания долга не лишился.

– Уходите отсюда! – сказал часовой. – Не смейте тревожить покой господина!

“Анубис” стремительно шагнул к нему, и копье так же стремительно взлетело, в упор прицелившись в его незащищенную грудь. Обезумевшие взгляды встретились и, казалось, накалили воздух между “богами”…

Миг противостояния мог кончиться страшно; но он миновал.

“Анубис” огромным усилием воли заставил себя отступить, хотя все существо его рвалось узнать истину. Он заставил себя поверить этому солдату – грудь и руки которого были окровавлены…

Но так солгать этот стражник не решился бы. Даже он сам не решился бы. “Я прикажу содрать с него кожу, если он сказал ложь, - подумал начальник стражи. – Если он что-то сделал повелителю!”

И тут же мысли оборвались, точно ухнули в пропасть: что-то сделал повелителю? Богу можно повредить?..

“Анубис” словно сам, вместе с такими мыслями, падал в пропасть… Тонул и замерзал в темных водах, над которыми погасли последние лучи надежды.

“Анубис” уставился в окно-щель, точно кто-то вздернул его голову за косу.

Ослепительное желтое солнце будто насмехалось над священной особой повелителя.

Начальник стражи резко махнул рукой своим солдатам и, круто повернувшись, направился прочь. Его люди молча последовали за ним: они так и не посмели вмешаться в происходящее.

Ра, покоившийся в своем саркофаге, казался беспомощным и бессильным. Но пока его бывшая наложница стонала и металась в бреду, как пламенем, охваченная своей болезнью, тело бога полностью восстановилось. Над Хат сидел ее муж - человек, осмелившийся подняться против бога; и этот человек ничем не мог помочь своей женщине. Ра был один. Но он ни в ком и не нуждался.

Гоаулд лежал, смежив

веки, но не спал ни минуты – разум его бодрствовал и был необычайно активен. Ра восстанавливал свою информационную матрицу, как восстановил энергетическую, работая над своей памятью и ментальными навыками. Ненужные впечатления, особенно эмоционально окрашенные, блокировались. Нужные, необходимые для выживания и полного контроля над ситуацией, восстанавливались. Эмоциональная память – необычайно долгая – освобождалась от лишней нагрузки и приводилась в рабочее состояние. Ра становился очень… эффективен, когда восставал из саркофага.

Он забывал ненужные события и ненужных… людей. Да, сейчас его окружали люди, таури… почти не заслуживавшие внимания.

Ра регулярно очищал свой разум, проходя циклы восстановления. Он жил так долго, что не выдержал бы груза всех своих воспоминаний. Потому что он, представитель очень высокой расы, все же не был чистым свободным разумом или существом с иного плана… Ра был живущим и смертным…

И рассчитывал существовать в такой форме очень, очень долгое время. По меркам таури – вечно. И никто из людишек ему в этом не помешает.

Восстановление завершилось – бог сел в саркофаге. Пораженная копьем грудь была целой и невредимой. Ра улыбнулся с восторгом, с силой втянул носом земной воздух. Каждый такой цикл был как новое рождение.

И, как рожденный заново, Ра каждый раз становился первозданно эгоистичен и первозданно неспособен оглянуться на свой духовный опыт.

* Одна из стихий, существовавших прежде сотворения мира (по представлениям древних египтян).

========== Глава 48 ==========

Стражник, осмелившийся угрожать смертью своему начальнику, простоял на посту до позднего вечера. Он чувствовал, что вызвал общий гнев и подозрение… но все это было мелко рядом с тем, что происходило за дверями, которые охранял воин.

Там возрождался к жизни бог.

Гнев начальника в сравнении с этим – как жужжание мухи в солнечном пламени. Солдат Ра верил в всесилие Ра – заставлял себя, когда вера колебалась: кто, как не он, видел, насколько светоносный бог уязвим…

“Если бы я не отнес его в саркофаг, он бы умер”.

Стражник холодел и покрывался потом, молясь о прощении за богохульство. Но он никогда еще не нес такой тяжкой службы, как в эти часы, когда не знал, чего ждать от небес или от людей. До Ра человеческая жизнь была… темна. Она была полна страха, только изредка освещаемого изнутри любовью и мыслью. Теперь же божественная любовь и мысль царствовали над всем, упорядочив мир – рука бога подхватила избранных им людей, став им опорой. Воин Ра не мог себе представить, как люди когда-то жили без Ра.