Свет твоей души
Шрифт:
– Где же ты достал столь могущественную ведьму, чтоб сильнее дракона была? – прозвучал вопрос из зала. – Нынче и не рождаются такие.
Говоривший был огромный, темнокожий, с длинными седыми волосами. И, в общем-то, мордаха у него оказалась весьма даже человеческой на вид, но мелкие детали выдавали его неземное происхождение. Угольного цвета кожа, практически серая, невероятной глубины бирюзовые глаза и остроконечные уши.
– Да! Верится с трудом, – выкрикнул еще один. У этого тоже имелись чешуйки и змеиные глаза, точно, как у Змея. Только черного цвета. И сам он был поменьше, а лапы уж больно
– Не подстава ли это, Зафир? – выкрикнул еще кто-то.
Ушастые, рогатые, змееглазые – все, как один, напали на Змея с обвинениями, но при этом жадно поглядывали в мою сторону. Они были заинтересованы, чтобы там не говорили. Я оценила ситуацию профессиональным взором. И сразу застонала от отчаяния. Это ведь не торговля недвижимостью, а, собственно, мной. И ничего хорошего меня в любом случае ждать не могло.
– Великородные, – прикрикнул Змей, заставив тем самым всех смолкнуть. – Прошу вас. Я бы не стал собирать вас в сей час непростой, не будь у меня поистине великолепного и уникального в своем роде экземпляра.
Он указал когтистой лапой на меня, и я забилась в дальний угол клетки.
– Жемчужина Проклятых земель, – торжественно оповестил он. – Подарок самого Виктуса. Дите забытого, обделенного и оскорбленного рода…
Змей все набивал цену, используя непонятные мне, но явно впечатляющие присутствующих слова, а я вдруг ощутила на себе взгляд. Нет, их и так на мне были десятки, но этот словно звал. Я начала искать его и застыла в удивлении, увидев темную фигуру в плаще. Лица не было видно, лишь размытое очертание волевого подбородка и тонких губ. Они будто что-то шептали. А я, забыв даже как дышать, ощутила за одну секунду все возможные проявления страха. И холодок по спине, и дрожь в руках, и колотящееся в безумном ритме сердце, и тихих липкий ужас, сковывающий тело. А потом, точно так, как появилось это жуткое чувство, на смену ему пришло облегчение. Настолько огромное и всепоглощающее, что я с трудом подавила в себе порыв встать, податься вперед и позвать незнакомца.
Тряхнув головой, попыталась сбросить наваждение. А когда снова посмотрела в зал, мужчины в плаще уже не было.
– Раз возражений больше нет, начнем торги со ста тысяч золотых, – заявил Змей, и тут же посыпались предложения.
– Двести тысяч! – выкрикнул пирсингованный.
– Триста! – забасил угольный мужик.
– Пятьсот тысяч золотых, – с гордостью объявил какой-то гном. Присмотревшись, убедилась, что действительно гном. И дурачок, судя по всему. Рано ставку завысил. А деньги, насколько я могла судить по тяжелым взглядам и сжатым кулакам существ, стояли на кону немалые.
– Восемьсот, – выкрикнул пирсингованный.
– Один миллион золотых, – все с той же гордостью объявил короткий. А может и не дурак, просто денег куры не клюют.
По залу прокатился недовольный гул вперемешку с шипениями и рычаниями. Лишь один тваревидный был доволен собой и жизнью в целом. Змей ликовал. Посматривал на меня и ликовал еще больше.
– Миллион золотых. Кто больше, великородные?
Миллиона ему было мало, он решил еще подразнить рогато-ушасто-змеиноподобные морды.
– Никто? Подумайте, почтеннейшие, такая ведьма, такая красавица, и достанется представителю подземного народа…
– Вы на что намекаете? –
– Нет-нет, что вы, благороднейший, – извивался Змей. Видно было, что он в своей стихии. – Несомненно, вы не менее других заслуживаете право владеть столь великой ценностью, но ведьм в Подземном и так более чем где-либо еще на Тарте…
Тут опять возобновился гул из недовольных и возмущенных голосов, а я, в который раз, пыталась окончательно проанализировать и понять, каким образом оказалась… собственно здесь. На Тарте. Но все, что всплывало в памяти – яркий свет, легкая щекотка, чей-то тихий ласковый шепот на фоне ужасающих криков, а после – повторное неудачное пробуждение. И дальше закономерность – с каждым пробуждением положение дел все хуже и хуже.
Теперь вот меня почти продали за миллион. Лимон двести. Лимон пятьсот. Ого! Два лимона от пирсингованного. И клыкастая улыбочка в придачу.
– Два миллиона и древний артефакт жизненной силы и молодости, – уже нервно выкрикнул все тот же гном. Довели его. Видно, что довели.
– Кто больше, глубокоуважаемые? – подзадоривал публику Змей, а сам с трудом сдерживал плотоядную лыбу.
Существа смолкли, и воцарилась мертвенная тишина, от которой у меня опять по спине прошелся мерзкий холодок.
– Что ж, дивная ведьма продана за два миллиона…
– Пять миллионов! – прозвучал чей-то очень властный голос. Не я одна прочувствовала эту власть. Все, как один, повернули головы на источник звука и разом охнули. Из тени вышел мужчина. Я не заметила его ранее, ибо, если бы заметила, то не смогла отвести взгляд. Он был красив. Удивительно, учитывая остальных, но да. Факт есть факт.
Высок, широкоплеч, величествен, мужествен до кончиков пальцев, и даже длинная блондинистая коса до пояса, перекинутая через плечо, не портила образ. Даже дополняла. Он был мечтой – благородный рыцарь из сказки.
И я открыла рот. Просто смотрела на него и не верила. А кто бы поверил на моем месте? Когда у меня практически отобрали надежду. Да что там, волю и жизнь у меня отобрали. А тут… Появился он. Тот, у которого на лбу написано: «Я спасу тебя, о, прекрасная девушка». И еще где-то чуть ниже мелким шрифтом: «И мы будем жить долго и счастливо. Да-да».
Я снова подползла к прутьям и прижалась щеками к холодному металлу, будто пыталась оказаться ближе к мужчине.
Нет, он не был обычным человеком. Я знала это, даже несмотря на то, что ни рогов, ни змеиных глаз у него не наблюдалось. Его глаза напоминали увлажненную росой траву теплым весенним утром, а кожа, подобно жемчугу, переливалась нежными кремовыми оттенками и… Собственно, чего это меня на лирику понесло? Я в клетке, меня покупают. Все плохо!
Перевела пытливый взгляд на Змея. Тот, уже совсем не скрывая восторга, и едва не подпрыгивая, несколько раз поклонился.
– О, великородный, как благоразумно с вашей стороны…
– Шесть миллионов, – отчеканил мой рыцарь, тем самым резко оборвав потуги Змея подлизаться.
И все же блондин мне нравится! Очень!
– Ну что вы, благородный селин…
– Семь! – грозно молвил тот, и взгляд его стал таким жутким, что меня перекосило. И Змей, видимо, тоже не совсем отчаянным оказался. Потому что говорить более не стал, лишь громко сглотнул и коротко кивнул.