Свет упавшей звезды

Кутузова Елена

В глиняных горшочках стояли разведенные щелок и зола, а так же бурая вонючая масса, оказавшаяся самодельным мылом. Отдушками здесь не баловались, да и вместо мочалок использовали тряпочки.

Но эти мелкие неудобства не шли ни в какое сравнение с тем, что я наконец-то смогла нормально помыться! Жизнь сразу перестала казаться такой мрачной.

Несмотря на боль, постепенно я начала добираться до околицы. Собаки вовсю мышковали, а я думала, где я буду доставать вакцину от бешенства, когда срок действия прививок закончится. Надежда на то, что домой вернусь в ближайшее время, таяла с каждым днем.

И

это заставило меня явиться на «кухню». Женщины как раз разделывали кроликов, которых им принесли детишки – каждый день они ставили силки. Требуха летела в корзины. Я тут же поинтересовалась, могу ли забрать отходы.

Женщины не сразу поняли, чего я хочу. А потом закивали и с интересом наблюдали, как я тащу добычу к своему сараю. Там, на улице, стояли миски моих собак, я держала их в чистоте, в отличии от чашек местных псов, те мылись едва ли не единожды в год.

Девчонки оказались безмерно рады угощению. Требуха исчезла в мгновенье ока, а я радовалась, что нашла источник белка для них. Главным теперь было не пропустить следующих кроликов. И кур. Их забивали ежедневно, чтобы приготовить ужин для Ёншина и его ближайших воинов. Правда, мужчины почти все отдавали детям, но то, с какой заботой и почтением жители деревни относились к молодому человеку, наводило на определенные мысли.

Вскоре они получили подтверждение.

В этот раз Ёншин не стал рисковать, затаскивая меня в свой дом, явился сам. Туанхо развернул на пхенсане свиток и указал мне на него. Я вгляделась в плавные линии рисунка.

Эта карта больше смахивала на схему. Перевернутые галочки гор, кудряшки леса, вместо городов и деревень – стилизованные домики и ворота. Между ними вились реки и дороги. Интересный вид творчества, но ничего знакомого!

Я покачала головой и раскинула руки. Потом указала на карту и сблизила ладони так, что между ними едва ли сантиметр остался. Они поняли мою пантомиму. Туанхо что-то сказал сопровождающему их мужчине, и тот вскоре принес охапку свитков.

Они показывали мне их один за другим. Я браковала все. Потом не выдержала, начала сама раскладывать, составляя большую карту. Вскоре взгляду предстала география места, в которое меня занесло. Увы, ни одной ниточки железной дороги, ни штриха электролинии… Ничего, что указывало бы на цивилизацию в том виде, какой был мне привычен. Ноги подкосились, Ёншин едва успел меня подхватить и усадить на пхенсан. А я боялась оглядеться и спрятала лицо в ладони. Но на отчаяние времени не было – со мной были собаки, я отвечала за них. Впереди меня ждало очень много работы.

Для начала следовало выяснить, что я могу делать. Навыки жизни в городе мало подходили для местных условий. Частые походы приучили меня к аскетизму и привили необходимые для выживания навыки. Так, разжечь костер с двух спичек без бумаги и приготовление еды на огне сложности не представляли. Я даже постирать могла, используя вместо мыла песок! Но все мои знания казались такой малостью по сравнению с умениями местных женщин! Значит, придется учиться.

– Нюта, подай! – я указала на палку, которую использовала вместо клюки.

До пхенсана меня провожал Туанхо, и она осталась стоять у двери.

Лабрадор, заскучавший без работы, радостно выполнил приказ. А я услышала восхищенный вздох.

Девчушка смотрела на Нюту,

широко раскрыв рот. Ёншин и Туанхо, которые уже отошли, тоже повернулись на звук. А я решила развлечь ребенка. Все равно делать нечего, да и собаки закисли без занятий.

Комплекс сидеть-лежать-стоять-зайка привел малышку в восторг. Она завизжала и захлопала в ладоши, отчего на представление сбежались остальные дети. Я повторила незатейливые команды, только теперь в паре. Две собаки, синхронно встающие, садящиеся, «умирающие» выглядели эффектно. Дети – они везде дети, им для радости немного надо.

Так же Нюта принесла корзинку и подала мне в руки. Я оглянулась на зрителей – взрослые тоже подтянулись. Но для них у меня были другие фокусы, и я оставила их на потом. Да и общее представление пора было заканчивать, чтобы хоть что-то новенькое на вечер оставить.

После захода солнца, когда заканчивались все дневные заботы, селяне собирались на площади. Расставляли длинные столы – доски на козлах, скамейки, и ужин проходил в приятной обстановке.

Мужчины и женщины пели по очереди, или играли на музыкальных инструментах – чаще всего на свирелях или деревянных флейтах. Барабанщики мелкой дробью рассыпали ритм, и молодежь устраивала танцы.

Сегодня развлекать присутствующих пришла наша очередь.

Парный комплекс вызвал одобрительные возгласы. Я усложнила задачу – стала подавать команды жестами. Собаки в полной тишине ложились, садились, делали зайку… А потом я подозвала Нюту, усадила её на задние лапы и положила на нос крохотнй кусочек пирога. Собака замерла. Застыли и зрители.

– Раз, два, три… – начала я отсчет.

На «десять» подала сигнал, Нюта эффектно подкинула угощение в воздух и поймала на лету. Этот нехитрый трюк вызвал восторженный шквал. И мужчины, и женщины начали протягивать собаке куски, стараясь положить на нос, но перехитрить лабрадора ни у кого не получилось – собака просто отстранялась так, что угощение попадало прямо в рот. Люди смеялись, и угощали её снова.

Даша сиротливо сидела в сторонке, то и дело облизываясь. Я подозвала её и подняла кулак:

– Считай! – и выставила один палец. Потом другой.

Даша пролаяла ровно пять раз. И получила свой кусок.

По толпе прокатился шепоток. Люди о чем-то переговаривались, кивая на ротвейлера. А потом вперед шагнул самый первый и протянул кулак.

– Даша, считай! – подержала я игру.

Они не замечали моих коротких сигналов, после которых раздавалось звонкое «гав». И, похоже, мои собаки в этот вечер завоевали себе особый статус, потому что утром в чашках, вместо ячменной каши, лежал рис. И по кусочку настоящего мяса вместо требухи, пусть и вяленого. Жизнь налаживалась.

С того дня возле моего сарайчика постоянно крутились ребятишки. А я, немного поправившись, начала ходить с ними в лес – кто лучше расскажет какие съедобные корешки здесь растут, и какую траву есть можно, как не те, кто это с детства знает? Заодно начала учить язык. Ребята охотно помогали, смеясь над моими неуклюжими попытками произносить слова правильно.

Вообще, в деревне все старались приносить пользу. Даже самые маленькие изо всех сил помогали старшим – хворост соберут за околицей, не заходя далеко в лес, птицу покормят, освобождая матери время на другие заботы.