Свет в конце Бродвея
Шрифт:
– Вы на что намекаете?
– Открою вам тайну. Дело в том, что готовы результаты экспертизы, и заключение звучит следующим образом. В крови Марии Петровны найдено опасное для жизни человека некое органическое вещество. К тому же это вещество – галлюциноген. То есть оно способно вызывать при определенной дозировке сильные галлюцинации.
– Что? И вы хотите сказать, что старушку отравили?
– Официальный диагноз звучит вполне безобидно для преступника – обширный инфаркт. Вроде бы расследовать тут и нечего. И конечно, официальное расследование предпочтет удовлетвориться
– Значит, старик не верит в инфаркт.
– Он считает, что инфаркт был спровоцирован.
– И он хочет знать, кто отравил его жену?
– Мария Петровна приняла галлюциноген, который и спровоцировал ее приступ, вместе со своим шампанским. Однако я не понимаю, как наркотик мог попасть к ней в вино. Виктор Андреевич говорит, что шампанское пили вы все.
– Верно, в самом начале праздника рядом с Нюшей, которая встречала гостей лично, стоял поднос с уже наполненными бокалами. Все гости брали себе по одному, и никто не мог заранее сказать, на какой бокал падет выбор того или иного гостя. Так что это какая-то загадка и…
Инга замолчала, вспомнив почему-то именно в этот момент, что, хоть все гости и брали шампанское сами, для одной Алены было сделано исключение. Приветствовав свою хозяйку и поблагодарив ее за букет, Нюша протянула Алене бокал с шампанским. Алена взяла его, отпила глоток, а затем неторопливо проследовала дальше. Инге и Василию Петровичу бокалы подал официант. Он как раз откупорил новую бутылку. Так что Инге и Василию Петровичу достались бокалы с еще белой пеной.
Почему Инга сейчас вспомнила именно этот эпизод, она сказать не могла.
– И наверное, Мария Петровна поступила так же, как все прочие гости. Сама взяла с подноса первый попавшийся бокал, – произнесла женщина.
В этот момент к ним присоединились Алена с Нюшей. Обе женщины увидели, что Инга о чем-то увлеченно болтает с симпатичным блондином, и подошли поближе. Выслушав вопрос Игоря, Алена кивнула головой:
– Да, я даже помню, когда мы встретились с ней и Виктором Андреевичем в доме, она как раз сняла бокал с камина, куда перед этим, должно быть, его поставила. Сказала, что шампанское изумительное, пошутила, что ей казалось, будто бы она выпила куда больше, а вино, похоже, обладает волшебным свойством вновь наполнять собой пустую посуду, и для подтверждения своей теории выпила его до конца, а потом посмотрела на дно, словно ожидая, что бокал и впрямь снова наполнится. Понимаю, у меня это при рассказе прозвучало совсем не смешно, но когда это все проделала Мария Петровна, мы все засмеялись.
– Да, узнаю милую Марию Петровну, – с грустью кивнул Игорь. – Она всегда умела пустячной репликой поднять настроение. Бывало, уходил от них и до самого вечера то и дело принимался хохотать над какой-то ее остротой.
– Но фокус был в том, что она взяла с каминной полки не свой бокал. Ее был почти пуст. А она взяла почти еще полный.
– И чей же это был бокал?
– Это я сказать затрудняюсь. Многие ставили на каминную полку свои бокалы. Я сама и Василий Петрович тоже были в числе прочих.
– Значит,
– Запросто.
– Но не факт, что туда был подмешан наркотик?
– Точный ответ могла бы дать только экспертиза этого бокала.
– Об этом нечего и думать, – покачала головой Нюша. – Все бокалы давно вымыты, их увезли с собой официанты.
И, смутившись, девушка пробормотала:
– Простите, мы же не знали, что это важно. Хотелось навести в доме чистоту побыстрее.
Игорь кинул на Нюшу сердитый взгляд. Кажется, он все же винил ее в излишней аккуратности. И взяв Ингу под руку, Игорь вновь отвел ее в сторону от двух других женщин.
– Так вот, у вас есть какие-то мысли на этот счет? Возможно, это было лишь шуткой, которая рассчитывалась на другого, но она закончилась трагедией для Марии Петровны.
– Если уж говорить о шутках, то завещание, которое старики оформили, было весьма скверной их шуткой. Оно заставила Севу и Вову засуетиться.
– О чем вы говорите? Какое завещание?
– Сева и Вова… вы их тоже знаете?
– Разумеется. Сева – это мой двоюродный брат. А Вова – сын Марии Петровны.
– Постойте, выходит, вы племянник Виктора Андреевича? И юрист?
– Адвокат по уголовным делам.
– Ну, теперь я понимаю, почему ваш дядя обратился к вам за помощью.
– Но вы упомянули имя Севы.
– И Вовы тоже.
Инга рассказала симпатичному ей Игорю о том разговоре ночью в саду, который ей довелось подслушать. И который, как знать, возможно, привел к смерти Марии Петровны. Ведь Сева мог и нарушить договор, заключенный им с Вовой. Игорь слушал рассказчицу очень внимательно. И когда Инга закончила, заявил:
– Сева – гнусный хорек. Я ничуть не удивлен тем, что он так засуетился из-за денег. Да и Вова, насколько я успел его узнать, тоже особыми моральными качествами не блещет. От него может исходить опасность.
– Но если пострадала Мария Петровна, значит, виноват Сева.
– Согласен. И даже скажу более того: такой расклад вполне укладывается в то, что я знаю о своем братце. Ударить ножом или даже выстрелить он бы никогда в жизни не решился, для этого он слишком трусоват. А вот подсыпать какой-то дряни в бокал – это очень даже запросто.
– Сева с Вовой тоже были на празднике, – продолжала докладывать Инга. – И конечно, у Севы было время, чтобы подсыпать Марии Петровне наркотик в ее вино. Улучить подходящую минуту не составило бы особого труда.
– Невероятно, что мы с вами обсуждаем моего двоюродного брата! Мой отец и дядя Витя были родными братьями. И когда мой отец умер, дядя брал меня к себе на все выходные. Так что я имел возможность хорошо узнать Севу.
– А чем он занимается?
Инга имела в виду, чем занимается Сева в свободное время, какие у него в жизни интересы. Но Игорь понял ее вопрос по-своему и ответил:
– По большей части ничем. Нет, сидит в какой-то конторе, я даже не спрашивал никогда, в какой именно, но ни денег, ни почета, ни личного удовлетворения работа ему не дает.