Свет во тьме
Шрифт:
Напрасные надежды — мир изменился, но его боль осталась прежней.
Теперь, глядя в небеса, он представлял там Сару, улыбающуюся ясно и светло, вечно молодую и прекрасную.
Много раз, оказываясь на грани безнадежности и отчаяния, он готов был покончить со своим безрадостным существованием, если бы только знал, что это поможет ему воссоединиться с Сарой.
Однако он понимал, что после конца ничего хорошего его не ждет. Лучшее, на что он мог рассчитывать, — это вечные потемки и забвение; худшее-встретиться в адских
Восстав от полувекового сна, он провел месяц в замке, но пустота и одиночество вместе с сознанием того, что Сара ушла навсегда, слишком давили на него. Это было худшим из мучений-блуждать по комнатам, когда-то наполненным ее смехом, и знать, что она уже никогда не вернется, не встретит его нежной улыбкой, когда он пробуждается вечером. Он нанял адвоката, чтобы тот вел его финансовые дела, и опечатал замок.
Последнюю ночь в Саламанке он провел коленопреклоненным перед могилой Сары, молча прощаясь с ней и вспоминая прекрасные годы, которые они провели вместе.
Он покинул Саламанку и первое время блуждал по миру из страны в страну, дивясь переменам, случившимся за то время, пока он спал под землей. Рухнули империи, государства бывшие врагами, стали союзниками. Мораль общества изменилась, изменились и сами люди. Здесь было чему поучиться, и на время ему удалось заглушить свою боль жаждой познания. Но пустота оставалась.
Вздохнув, он прогнал от себя мучительные мысли. Было уже поздно, и голод его давал о себе знать.
Голод его, как и боль, оставался неизменным.
ГЛАВА II
Она снова была здесь, сидела на серой каменной скамье. Одна лишь луна составляла ей компанию. Он видел ее в маленьком местном парке, в дальнем его уголке, каждый вечер на прошлой неделе, чувствуя, как его притягивает к ней, и не зная почему. Возможно, в этом был виноват золотой тон ее волос, или его взволновало то, что она выглядела такой потерянной и одинокой. Она была одна, как и он.
Сегодня она плакала. Ни стона, ни всхлипа, только слезы, сбегавшие по ее щекам, когда она смотрела на силуэт качелей, черневших в ночи. Она не переставала плакать и не утирала слез, лишь сидела, уставившись в темноту.
Не успев понять, что делает, он шагнул к ней.
Она удивленно взглянула на него, когда он присел рядом. Он увидел страх, вспыхнувший внезапно в глубине ее темно-карих глаз, а затем она приготовилась встать.
Желая предупредить ее порыв, он удержал ее за руку.
— Не уходите, — тихо сказал он. Он чувствовал, как дико бьется ее сердце, когда она смотрела на него. — Прошу вас, — добавил он.
Она вздрогнула при звуках его голоса, бывшего таким проникновенно-чувственным и невыразимо печальным.
— Кто вы? — Она была встревожена тем, с какой силой оказалась сжата ее рука. — Что вам нужно?
— Я не причиню вам вреда.
— Тогда позвольте мне уйти.
Чуть помедлив,
— Останьтесь ненадолго, — попросил он.
— Зачем? — Она оглянулась по сторонам и слегка успокоилась, заметив вокруг других людей. — Чего вы хотите от меня?
Он качнул головой:
— Ничего. Я увидел, как вы плачете, и… это напомнило мне о том человеке, которого я знал много лет назад.
Она недоверчиво усмехнулась:
— Старый прием из романов.
— Да, это было старо, даже когда я был молод.
Она фыркнула, вытирая слезы с глаз, словно для того, чтобы лучше рассмотреть его.
— Вы не кажетесь мне слишком старым.
— Я старше, чем вы можете себе представить, — заносчиво ответил он. — Скажите, почему вы плакали?
— Плакала? — Она тихо рассмеялась.
— Вы плакали, — настаивал он. — Почему?
— Вам-то что за дело? Вы ведь даже не знаете меня.
Он пожал плечами, сам удивленный тем, как его влечет к этой женщине. Что-то такое было в ней… неуловимое, напоминавшее ему Сару-Джейн.
— Просто я видел вас сидящей здесь каждый вечер на прошлой неделе, — сказал он.
— Вот как? Он кивнул.
— Мне самому нравится прогуливаться в парке вечерами. — Взгляд его остановился на пульсирующей ямочке у ее горла.
— А вам не кажется, что это небезопасно — прогуливаться в парках Лос-Анджелеса после наступления темноты? — спросила она.
— Я могу задать вам тот же вопрос.
— Возможно, я как раз ищу какого-нибудь подходящего случая…
— Ищете что?
— Чтобы кто-нибудь убил меня, — резко ответила она.
— Надеюсь, вы шутите?
Она пожала плечами:
— Возможно, шучу, но, кажется, я порядком устала от жизни.
— Вы еще так молоды, — отметил он. — Когда же жизнь так успела наскучить вам?
— Возможно, я думаю так оттого, что мне не для кого жить.
Она уставилась на бетонную дорожку под ногами, жалея о том, что вообще родилась на этот свет. Все, кого она любила, умерли. Почему же она не умерла вместе с ними? Для чего ей жить теперь? За одну дождливую ночь в столкновении с машиной, за рулем которой был пьяный водитель, она потеряла сразу родителей, мужа и маленькую дочь.
— Как тебя зовут? — вдруг резко спросил он, как будто заранее зная ответ.
— Сара. А тебя?
Он помедлил на миг.
— Габриель.
— Прекрасно, Габриель. Рада была познакомиться, но, боюсь, мне уже пора.
— Ты придешь сюда завтра вечером?
— Навряд ли.
Он смотрел, как она уходит, чувствуя переполнявшие ее боль и безнадежность, изматывающее одиночество.
— Сара, подожди.
С раздраженным вздохом она обернулась. Он был высок, с длинными черными волосами и темно-серыми глазами, и казался иностранцем, хотя она и не уловила акцента в его голосе. «Возможно, испанец или итальянец, — подумала Сара, — но мне-то что за дело».