Свет во тьме
Шрифт:
– А вот этого я что-то уже и не помню, – задумался Бартоломью.
– Естественно. Ты же лично уничтожил все запасы того опиумного притона. И как не помер тогда, – философски задумался он. – Если бы я тебя не вытащил, то так и помер бы в Китае, – вновь осклабился оборотень. – Не ценишь ты старого друга, Барт, – обиженно продолжил камрад. – Спасаешь его, спасаешь, а он так и лезет в самоубийственные миссии.
– Прости за тот случай с вудистами и спасибо, что прикрыл от атак барона Субботы. Мне пришлось превратить тебя в статую, дабы ты не истёк кровью, – виновато опустил голову мышонок.
– Да забей. Будь я на тебя в обиде, то откусил бы голову сразу после пробуждения, –
– Ну, спасибо. Успокоил, так успокоил, – чернокнижник лишь нервно хмыкнул. – Ладно, докуривай и поедем, нам нужно заглянуть в ещё одну лавку и кое-что прикупить.
Глава 16
Вновь оказавшись на другом конце города, Барток без каких-либо проблем нашёл лавку уже знакомого старьёвщика, что выглядела всё так же идеально. Прекрасно сохранившийся магазинчик в колониальном стиле в очередной раз притягивал к себе внимание мрачным колоритом и донельзя любопытным стилем архитектуры. Всё такой же родной привкус эманаций тёмной магии заставил чернокнижника улыбнуться, а ведь в мире было не так уж много мест, куда он был не прочь вернуться. Проникнув в здание через главный вход, он в очередной раз наткнулся на массу книг, что так и манили к себе прикоснуться, дабы постичь новые знания, но больше всего внимание мышонка привычно привлекал всё такой же загадочный Гримуар.
Железная книга, где каждая страница была выполнена из высокоуглеродистой стали. Это был чертовски сложный артефакт, созданный из мириад других. Каждую страницу такой «книги» скреплял мощный артефакт из адамантия. И Барток вновь задался вопросом, что такое сокровище делает в лавке скромного «старьёвщика», что выставляет сей артефакт на всеобщее обозрение. Не понимал мышонок таких людей, ведь какой смысл иметь в коллекции столь древний и бесспорно сильный артефакт и не пользоваться им? Чернокнижник даже представить не мог, как можно просто так взять и отказаться от дополнительной силы. Для него это было просто немыслимо глупо, но он не мог не признавать, что люди вполне себе имели право на свои странности и причуды, ведь на то они и люди, не так ли?
Вскоре Барток заметил и неприметного на вид джентльмена, что сливался со своей лавкой подобно хамелеону, и если бы чернокнижник не использовал магическое зрение, то он вновь бы так и не увидел этого «старьёвщика», посчитав его элементом мебели или декора.
Бесцветные глаза человека оценивающе изучали нашего тёмного мага, и спустя какое-то время, что-то решив, он всё же вышел из тени своей лавки. Когда старьёвщик всё же вышел на свет, его глаза оказались больше серыми, нежели бесцветными. Воистину величественно орлиный нос давал понять, что этот человек крайне тщеславен и горделив. Чернокнижник повидал немало таких похожих и одновременно «своеобразных» людей, так что он справедливо судил с высоты прожитых лет.
Острые черты лица торговца больше бы подошли опасной гончей или борзой, чем обычному человеку, да и весь его вид как-то слегка отдавал чертовщиной с нотками инфернальности. Угольно-чёрные волосы с едва проступающей сединой и кудряшками добавляли старьёвщику что-то демоническое. Антрацитово-угольная шинель прекрасно подчёркивала любопытный цвет глаз её владельца и неплохо сочеталась со стрижкой, напоминавшей Бартоку славные годы после войны; по-армейски короткий андеркат идеально дополнял суровый образ старьёвщика.
— ***** ******** ************ — сказал тот что-то на енохианском.
— Да в сотый раз вам уже говорю: не понимаю я енохианский! — тут же огрызнулся мышонок.
— Значит, всё-таки енохианский? — загадочно
— Естественно, — хмыкнул Бартоломью. — Откуда мне знать язык ангелов? А уж падших-то и подавно… — он тут же вернул ехидную улыбку обратно старьёвщику. — Я долго пытался вспомнить, где мог слышать вашу речь, но ничего в голову так и не приходило, но тут камрад перечитывал святую книгу, дабы вырвать наиболее бесполезные листы про ангелов и вытереть ими следы от мороженого. И тут меня осенило! — жадно наблюдая за реакцией старика, чернокнижник спокойно дожидался ответа на столь наглую провокацию.
— Мне уже давно нет дела до книг, — спокойно ответил старьёвщик. — С годами ты переосмысливаешь ценность всего, так что какая-то бумага становится для тебя не более чем макулатурой, — поправив шинель, он улыбнулся. — Я видел, как книги сжигали! Но, на мой взгляд, более преступление их не читать… — старик хладнокровно проигнорировал провокацию.
— Любопытная точка зрения.
— Можно сжечь автора, его книги, но идеи останутся и будут жить, пока есть люди, читавшие и помнящие о них, — спокойно заметил старьёвщик.
— Так работает любая память, разве нет? — тут же хмыкнул мышонок.
— И да, и нет… книги имеют больше силы, чем вам кажется, многоуважаемый Бартоломью, — загадочно улыбнулся старик.
— Вынужден не согласится, товарищ ангел. Ведь не каждая книга несёт пользу, знания или же какую-то удачную философию. Век информации и технологий позволил нам вмешать в книги, что только душа пожелает, а она у людей имеет крайне извращённую фантазию, так что чего там сейчас только нет. Но вот чего-то полезного или согревающего сердца, увы. Мусора стало слишком много, а люди перестали читать, ведь сейчас есть намного больше источников информации. Так что жги не жги ваши книги, а толку то? Идеи? Какие? Устаревшие? Концептуально архаичные? Ну так о них и так каждый знает. Наш мир перенасыщен информацией. Именно поэтому я вынужден с вами не согласиться!
— Товарищ ангел? Так меня ещё никто не называл… — неожиданно тепло улыбнулся владелец лавки. — Ладно, раз духовное вас не интересует, то как насчёт магических книг? — с азартом продолжил старьёвщик. — Магия уже вне времени, и ей нет дела до людей, планеты или чего-то ещё. Но магические книги не могут жить без читателя, да и максимальная эффективность от них лишь в симбиозе с кем-то. А что об это думаете вы, Бартоломью? — задумчиво поинтересовался «ангел».
— Магические книги дело другое, — улыбнулся мышонок.
— Ой ли? — улыбка ангела стала ещё шире. — Значит, магия в вашем понимании не полный мусор, Бартоломью? — в серых глазах вспыхнул огонёк интереса.
— Магия — это сила, а сила — это власть! Книги же — это всего лишь знания, в лучшем случае… Но какой смысл от знаний, если ты ими всё равно не воспользуешься? — философски подметил Барток.
— Чернокнижник, и против знаний? — задумчиво протянул «старьёвщик». — Такое в моей практики впервые, — хмыкнул он.
— Неужели мне удалось удивить товарища ангела? — ехидно усмехнулся мышонок. — И да, на мой взгляд, не все знания одинаково ценны. Откровенного мусора также хватает. С другой стороны, даже если вы прочтёте Макиавелли или же Искусство войны, то чем оно вам поможет в обычной жизни? Знания должны работать, а не тупо лежать в голове. С магией же всё немного иначе, ведь там есть много практически полезных вещей. Выкинь всю псевдофилософскую муть, и с этим можно будет работать. В обычных же книгах процент воды на порядок выше, так и вся ценность от них тут же падает. — Чернокнижник замолчал.