Свет. Испытание Добром?
Шрифт:
– Ага, попались! – сказало чудовище, но не на обычном северном наречии, а на благородном силонийском, каковое и в самой Силонии не было в простом обиходе уже много столетий, в наши дни его использовали исключительно для выражения высоких чувств и при молении богам. Кальпурций Тиилл даже вздрогнул, услышав звуки древней возвышенной речи среди глухих моосмоорских трясин. – Кто такие будете?
– А сам кто такой? – Йорген не пожелал отвечать напрямую.
Десять лет назад, когда в перерывах между боями с Тьмой леди Айлели начала учить пасынка древнесилонийскому (потому что всякий благородный
– Мое имя ничего вам не скажет, смертные! – гордо заявило чудовище. Но потом все-таки снизошло: – Я – Фалеоаким.
– Очень приятно, – машинально кивнул ланцтрегер, мысли его были заняты важной проблемой.
Он старался решить, подлежит данная тварь обязательному уничтожению или пусть живет. А если все-таки подлежит, то как именно нужно ее убивать, потому что больно уж здорова?.. Ну ладно, это уж как-нибудь справимся, убивали и не таких. Но этот Фалеоаким пока вроде бы ведет себя мирно. Долг обязывает стража уничтожать тварей темных, притом угрожающих людям, а не реликтовых природных. Про таковых в уставе ничего не сказано. Так стоит ли связываться и не проще ли договориться? К тому же она разумна, что само по себе бывает исключительно редко. Жаль губить такую редкость. Попытаемся договориться…
– Очень приятно. Так, может, ты нас пропустишь, Фалеоаким? Мы спешим.
– Нет, – ответило чудище. – Не пропущу. – И уточнило: – Без мзды – не пропущу. Какой мне в том интерес?
«Прямой. Может, жив останешься», – хотел ответить Йорген, но не стал. Сказал совсем другое:
– Какую же ты хочешь мзду?
– Богатую! Зря я, что ли, здесь сижу?
– А что именно и как много? – продолжал переговоры Йорген. Спутники его в ситуацию не вмешивались, справедливо полагая: раз ланцтрегер Эрцхольм – главный по чудовищам в этой стране, так пусть сам с ними и разбирается.
Фалеоаким надолго задумался. Видно, он и сам не знал, чего ему нужно.
– Я хочу… я хочу… О! Золота хочу!.. Нет, не хочу. Вкушать яства хочу, вот что!
Да, так он и сказал – «вкушать яства», потому что более подходящего синонима слову «жрать» в древнесилонийском не имелось. «Интересно, а есть в нем хоть какие-то ругательства? – подумалось Йоргену. – Надо уточнить у Тиилла. Никогда не знаешь, что и когда может пригодиться в жизни…»
– Да! Я голоден, я определенно голоден.
– И каких же тебе надобно яств, любезнейший? – Разговор начинал ланцтрегеру надоедать, и рука непроизвольно тянулась к мечу. Она лучше знала, как нужно поступать с тварями.
– А что у вас найдется при себе? – Похоже, болотный житель боялся прогадать. – А ежели нет ничего – так могу одного из вас или коня… Хотя конина – она жестковата, а мои зубы уж не те, что перед Тьмою…
– Повыпадали за десять лет? – сам не зная зачем, спросил ланцтрегер.
И тут чудище смерило его взглядом, полным презрения:
– Десять
– Да подожди ты со снедью! – вскричал ланцтрегер. – Говори! После той Тьмы что было?! Свет был?
– Был, – серьезно кивнул Фалеоаким. – И скажу я вам, смертные, это было пострашнее Тьмы… – Его выпуклые светло-зеленые глаза затуманились. – Солнце белое, такое, что аж с голубизной. Или то не солнце вовсе… Ярко, так ярко, что больно смотреть. Воздух вроде бы непрозрачный от света стал, будто в тумане все. И как тени, как длинные тени ходят ОНИ. Ходят, собирают души… Страшно!
– Кто – они?!
Фалеоаким пожал узкими зелеными плечами:
– Откуда же мне знать, смертные? Меня они не нашли, я их близко не видел. Иначе не разговаривал бы с вами сейчас. Я в болоте лежал, издали подсматривал… А болота, помню, усыхали, усыхали от света небесного… И кто был в них, вместе с болотами своими усыхали, чтоб наружу не вылезать. Говорили, лучше так, чем душу ИМ отдать… Светлым теням… Ну так что? Кормить-то станете сироту? Сколько я в жизни натерпелся, а вам куска жалко для убогого, беззубого!
Накормили. Не хейлигом, конечно. Отдали почти все, что несли с собой: два пирога из Зайца, сколько-то вяленой рыбы. Фалеоаким остался доволен. На том и разошлись и к вечеру благополучно добрались до форта.
Правда, Йорген дорогой не переставал себя ругать. Надо было все-таки убить болотную тварь, а то повадится теперь требовать с проезжающих мзду человечиной, ведь не каждый возит с собой большой запас продовольствия – местным жителям, следующим из одного села в соседнее, это ни к чему… С другой стороны, вдруг они имеют за своих болотных тварей налоговые послабления, как норвальдцы – за горных троллей? В общем, сделаем вид, будто никакой твари не было…
Глава 16,
или Третий сон Йоргена фон Рауха
Нет! сон ему не радость, а мученье…
Третий форт от первых двух отличался заметно. Архитектура была та же, но материалом для его возведения послужил не камень, а бревна – иначе на болоте было нельзя.
Смотрителем здесь состоял некто Капзель, дядька приветливый до болтливости, зато чрезвычайно хозяйственный. Двор у него был ухожен лучше газона в королевском парке. На втором ярусе весь пол был устлан свежим душистым сеном – вались, добрый путник, и спи на здоровьице. Где-то в закутке, честно говоря незаконно пристроенном у задней стены, квохтали куры. А на первом ярусе, в одном из стойл, обнаружилась целая корова, большая, толстая и рыжая, по кличке Кримхильда.