Света с нашего света. Драконы, ферма и король
Шрифт:
– Но…
– Но это не значит, что тебе может быть плохо от этого, – заканчивала она. – И страдать из-за чего-то долго – глупо. А ты ведь не глупая?
– Нет, – я успокоилась. – Я умненькая девочка. И мне необязательно плакать
Вот так я смирилась с тем, что не нужно долго из-за чего-то переживать. Поплакала немного, вытерла слезы и попыталась найти альтернативу. Но когда я вижу братьев и сестер, которые друг для друга лучшие друзья, не могу отделаться от мысли, что тоже так хочу.
– Она красивая, – рассматривала я изображение молодой девушки.
Картина выполнена так реалистично, что смахивала на настоящее фото. Но в углу – там, где рамка закрывала края изображения – виднелось размазанное пятно краски. Так что не оставалось сомнений, это все же картина, и художник – мастер, каких днем с огнем не сыскать.
Девушка, стоящая на картине перед Дио, совсем не была похожа на него, как и две другие. У одной, кажется средней сестры, волосы собраны вверх, и ее уши вполне обычные, человеческие. И волосы у них не серебряного цвета, как у кузнеца, и глаза отнюдь не лавандовые.
Я продолжала двигаться вдоль полок, просматривая другие картины в рамках, и наткнулась на одну, где Дио прижимал к своему боку немолодую женщину. И, на первый взгляд, они тоже мало похожи, но если присмотреться, то разрез глаз у них один, и кончик носа чуть закруглен. А еще взгляд. Глаза разного цвета, но вот взгляды идентичны – так смотрит человек, на чью долю выпало множество испытаний.
– Это моя мама, – Дио появился совершенно бесшумно рядом со мной. – Правда, она красивая?
– Да, – я вновь посмотрела на женщину. – Вы очень похожи, особенно глаза.
– Тебе надо проверить зрение, – улыбнулся
– Не цвет, – обрывая мужчину. – Тяжесть, – слова вырывались сами, настолько сильно прослеживалась тоска даже в нарисованных глазах. – Тяжесть прожитых лет и пережитых проблем.
Я посмотрела на Дио, и между нами повисла невероятно проникновенная пауза. Стало понятно, что я сумела увидеть то, что не видели другие.
Свист, раздавшийся сбоку, нарушил момент, и я отвернулась.
– Вашу машу! – не сдержала я крик.
Тот самый перекрученный сосуд, в который Дио лил воду, пускал пар из носика, а еще… танцевал. Его спиральные части то поднимались, то опускались. И оказалось, что стенки не темные, а прозрачные, и я видела движение воды внутри. Вода, кстати, добравшись до крышки, окрашивалась в насыщенный медовый цвет. Видимо, под крышкой была заварка или травы.
– Рор, можешь достать то, что приготовил для нас хозяин таверны, – попросила я мальчишку. – И малыша уже можешь выпустить. Он наверняка все еще сопит, но пусть немного разомнется.
Рор раскрыл мешок и запустил в него руку. В голове послышалось ворчание и пыхтение, а после Чешуйка показал голову, неуклюже выбрался из мешка и шлепнулся на пол. Как ребенок, которого разбудили поздно ночью после застолья, когда родители, наконец, решили поехать домой.
– Привет, приятель, – Дио опустился перед малышом на корточки. – Давненько тебя не было видно. Мы все переживали, – почесал он его под подбородком.
«Рор уже сказал, – Чешуйка забрался по руке мужчины и устроился на его шее, как у меня однажды. – Я хотел вернуться, но не смог. Не мог вспомнить, из какой стороны прилетел».
Конец ознакомительного фрагмента.