Светлая для Темного
Шрифт:
Так и есть. Возразить нечего. Впрочем, обижаться на Ария грех. Он потерял дочь и теперь носился со мной, как с писаной торбой – сдувал пылинки, лишний раз не выпускал из королевства.
– Но есть условия, – добавила я.
Айн кивнул.
– Во-первых, никаких приставаний, прижиманий к стене! Мою кровь не пить!
Он криво усмехнулся и опять качнул головой.
– Во-вторых, оставляю за собой право встречаться с другими мужчинами. Мы – не пара. Ты не ухажер, а я – не твоя леди.
Это Дэлу ну совсем не понравилось. Он вновь подался вперед и процедил сквозь удлинившиеся клыки, теперь напоминающие сабли:
– Встречайся
Моя любимая фраза! Древний варвар хорошо запомнил ее.
Как бы ни был поперек горла его спич, не согласиться с аргументами короля Флавеллии казалось глупым и недальновидным. Я работала с разными сверхами, и с небрис в том числе. На самом деле, в последнее время наш отдел больше всего занимался расой Дэла. Значит, любой претендент на руку и сердце принцессы Беззана просто обязан обладать достаточной силой, чтобы не бояться ее.
– Вижу, ты недовольна, но признаешь мою правоту, – подытожил древний варвар. – Тогда, – он щелкнул пальцами, и перед нами появилась официантка-небрис, – выбирай напитки и музыку.
Глава 4
(Глазами Дэла)
Дэл наблюдал, как Эзра потягивала через трубочку безалкогольный мохито. Сексуально… От вина и прочих крепких напитков девушка решительно отказалась.
Хм… она и вправду на удивление притягательна! Видал женщин покрасивей. Не одну и не тысячи. Одетых и нагих. Белых, красных, черных, желтых… С точеными, правильными чертами и диковинной внешностью. Чего только стоила мулатка с кожей цвета «какао с молоком», пухлыми губами и волосами-завитками, как у барашка. Или японка, похожая на фарфоровую куклу с едва обозначенными детскими грудями. Или скуластая дочь индейского вождя, со смоляными прядями до колен и высокой грудью размера пятого, не меньше.
Азарт обладания призом? Похоть? Нет, сейчас в душе бурлило что-то другое… Доставляло беспокойство… Желание заполучить во всех смыслах, еще куда ни шло. Но вот незнакомая жажда иметь женщину рядом… Постоянно… Именно она заставила из кожи вон лезть, добиваясь свидания.
Униженно бороться с предубеждением против небрис, внушенным Эзре треклятыми сайхами… Уж Арий раскорячился!
Близость Эзры… Протяни руку – и дотронешься до ее тонких, почти сайхийских пальчиков с по-детски остриженными ногтями. Гладкость кожи… Касаешься – и каждый мускул напрягается, внутри все трепещет. Черт! После обращения казалось: тело – оголенный нерв. Еле задел красотку, и плоть взбесилась. Но осязание притупилось давным-давно!
И вот теперь снова-здорово! Мало того! Бешеное сочетание сверхчувствительности с дурманом в голове жутко мешало соображать.
Когда же Эзра внезапно расслаблялась, заливалась звонким смехом или забавно хмурилась, тепло наполняло грудь. Улыбка непроизвольно просилась на губы, и все время будоражило человеческое желание. Вспомнил! Это было как тогда… Когда юным воином, еще не заматеревшим и не огрубевшим в походах, возвращался домой с богатой добычей. Бросался к родным и, подхватывая одну за другой – мать, сестру, племянниц, детишек – кружил.
То ощущение парения в невесомости не сравнить с полетом по небу в ипостаси небрис. Хотелось орать
Оно вернулось, это чувство. Спустя века, когда уже забылось и само воспоминание, а холодное спокойствие, плотское и инстинктивное удовольствие жизни вытеснили эмоции. Оно вернулось.
И все бы ничего. Но навалилась идиотская скованность! Не мог стиснуть Эзру руками, как тысячу раз поступал с родными и близкими. Не мог кружить, вплоть до восторженного визжания. Просто не мог. Почему? Неужели всему виной воспоминания протеже Ария о прежнем мужике? Да еще какие! Исполненные тоски, боли… Никакая сайхийская выдержка не помогла Эзре скрыть печаль, отчаяние. И кто бы подумал, заподозрил, что жестокий и несгибаемый боец, король небрис, склонивший к безоговорочному повиновению даже более древних сородичей, почувствует… Не сразу удалось вспомнить эту эмоцию. Слишком давно было…
Тогда в сражении сгинул любимый брат. Соратник в походах, собутыльник в буйных гуляниях. Родной человек, которому доверял беззаветно, ему одному мог подставить спину.
При взгляде на окаменевшее бледное лицо того, за кого, не колеблясь, отдал бы жизнь, в душе что-то угасало – медленно, болезненно, опустошительно.
Краски мира потускнели. Звуки доносились будто со стороны. Холод и тьма поселились в сердце. Безразличие ко всему – к собственной жизни, утраченной в следующем бою, к судьбе похода, к богатой добыче, к женщинам. Все стало нелепым и ненужным. Грудь словно обвили прочные канаты – душили, ломали ребра, сминали внутренности.
Ощущение не проходило, пока вынырнувшее из тьмы существо не удержало умирающего в мире живых.
Мог ли предположить, что чувство вернется? Лишь потому, что глупая сайхийская девчонка собралась замуж за выбранного папаней жениха, будто на дворе все еще тринадцатый век и женщины – невольницы судьбы.
Избавление пришло неожиданно… Эзра принялась язвить, почти в стиле айнов. Чуть жестче, чем требовали изящные беззанские манеры, чуть ироничней, чем позволяли себе даже самые близкие. Тепло заполнило грудь. Путы, сжимавшие ее, пропали. Казалось, даже сердце начало выдавать удары. У небрис пульсировали сосуды, главный же мотор оставался недвижимым вместилищем крови. Пальцы рук и ног потеплели, улыбка никак не желала сходить с лица. Так хорошо давно не было. Давно? Пожалуй, никогда.
Запах Эзры не давал протрезветь, да уже и не хотелось. Больно приятно смаковать его на кончике языка. Нотка, напоминающая аромат смертных женщин, фейрийская, сайхийская и еще какая-то… Поклялся бы – подобной смеси не встречал ни в этом мире, ни в Беззане.
Нелепое, но упоительное ощущение счастья, восторга момента заглушало даже желание.
Допив мохито, Эзра перевела взгляд на стремительные па танцовщицы в стеклянном кубе. Интересно.
– Тебе нравятся танцы или голые девицы? – уточнил Дэл.
– И то и другое, – выпалила Эзра с легкой улыбкой. Глаза девчонки загорелись, как праздничные гирлянды, щеки чуть порозовели. Быстрая мелодия, сменившая тягучую и медленную, заставила Эзру пальцами выводить па на гладком столе.
– Любишь танцевать?
– Это было давно, – на лицо сайхийки набежала туча. Ну уж нет! Этого еще не хватало!
– Тогда – танцуй! – Дэл вскочил и со сверхскоростью небрис вытащил Эзру на подиум. Нечто вроде круглой сцены, почти в центре зала и на полметра возвышавшейся над ним.